**Любовь до гроба**
Сегодняшний день начался, как обычно. Оля вышла из «Пятёрочки», переложила тяжелый пакет в другую руку и побрела к дому. Казалось, купила всего ничего, а ноша оттягивала руку. Перед подъездом остановилась, щурясь на тёмные окна. «Опять Светки нет дома. Снова сбежала к этому… Даниле. Вчера классная звонила — опять прогулы. А ЕГЭ на носу! Ну пусть только вернётся…» — злость вскипала внутри, пока Оля медленно поднималась по лестнице.
Дома швырнула пакет на кухонный стул. Взгляд упал на чистую плиту. «Просила же картошку пожарить или гречку сварить. Нет, гулять важнее!» Резко стянула куртку, бросила на вешалку и принялась греметь кастрюлями, вымещая злость на ужине. «Вот придёт — такую трепку устрою, что и фамилию забудет!»
Но Света не спешила. Полночь, первый час — а её всё нет. Оля металась по квартире, как тигр в клетке, бормоча под нос: «Всё для неё! Чтоб не хуже других! А она…» Гнев клокотал, хотелось бить посуду, крушить всё вокруг.
Наконец в замке щёлкнул ключ. Радость («жива!») тут же сменилась яростью, когда увидела дочь — раскрасневшуюся, с блестящими глазами.
— Где шлялась?! Экзамены через два месяца, а ты…
— Я уроки сделала! — огрызнулась Света.
— Молчать! Я одна тянула тебя, думала, выучишься, а ты… мои ошибки повторяешь!
— Ничего я не повторяю! — голос с надрывом, щёки пылают.
Оля замахнулась зонтом с тумбочки — но дочь вжалась в плечи, закрыв голову руками. И рука сама опустилась. Зонт со звоном шлёпнулся на пол.
— Это… что у тебя на пальце? — вдруг обессилено спросила Оля, опускаясь на табурет.
Света разжала ладони. Простенькое колечко с синеньким камушком.
— Данил подарил… — прошептала она, робко глядя на мать.
— Ты же школаница! Он что, не понимает?!
— Понимает. Но я скоро…
— Взрослая?! Пока живешь со мной — мои правила! Или думаешь, кольцо дарит — значит, любит? Настоящая любовь не губит!
Ночь прошла в метаниях. Под утро Оля, измотанная, позвонила подруге Гале.
— Ну что опять? — та клевала носом.
— Светка с этим… Данилой связалась. Кольцо подарил! Говорит, любовь…
— Ой, брось, — зевнула Галя. — Сама в их возрасте с трактористом крутила. Перебесится…
Но Оля не успокоилась. Утром, пока Света спала, она вытащила её ключи из куртки и заперла квартиру запасным комплектом. «Пусть дома посидит, одумается».
В обед раздался звонок — Света орала в трубку: «Зачем закрыла?!»
— Чтобы не шлялась. Вечером поговорим.
Но вечером, возвращаясь с работы, Оля увидела толпу у соседнего дома.
— Оленька… — соседка Люда схватила её за руку. — Там… на крыше…
Сердце упало. Над карнизом, держась за руки, стояли двое.
— Светааа! — крикнула Оля, но это был лишь хрип.
— Это её Данил? — шептались вокруг. — Отец его в колонии, мать тот штырь забил…
— Не подходите! — дрожал голос парня с крыши.
Оля не видела, как спасатели пробираются в подъезд. Вдруг фигуры дернулись — ей показалось, они падают. Темнота.
Очнулась — над ней склонился парень в форме МЧС.
— Света…
— Жива. Вон стоит.
Дочь бросилась к ней в слёзы. А Данилу не повезло — сорвался, когда его хватали.
После того дня Света замкнулась. Сдала ЕГЭ, поступила в университет. А под Новый год Оля услышала из её комнаты смех… и мужской голос.
— Мам, это… — Света зарделась. — Павел.
Парень встал, улыбаясь:
— Мы в «Ашане» встретились. Подарки мамам выбирали.
Оля вспомнила: тот самый спасатель.
Через два года они поженились.
**Вывод:** Первая любовь — как весенний лёд: кажется крепким, но под ногами трещит. Одни через него перешагивают, другие — проваливаются. И нет верного рецепта, как уберечь. Только быть рядом… и надеяться.
