— Мам, а может, пусть бабушка уйдёт и потеряется? Всем же будет лучше, — вызывающе бросила Алиса.
— Алис, не забудь дверь закрыть, — устало отозвалась мать, отодвигая стул.
— Мам, сколько можно? Теперь всю жизнь будешь мне об этом напоминать? — обиженно фыркнула пятнадцатилетняя девочка.
— Не всю жизнь, а пока бабушка с нами. Если она выйдет, то заблудится и…
— И замёрзнет под забором, а мы будем мучиться от вины… Мам, ну и пусть? — Алиса щурила глаза, как всегда перед ссорой.
— Что «пусть»? — не поняла мать.
— Пусть уйдёт. Ты сама говорила, что устала за ней ухаживать.
— Как ты можешь? Она мне свекровь, не кровный род, но для тебя — бабушка.
— Бабушка? — Алиса язвительно скривила губы. — А где она была, когда её сынок нас бросил? Когда отказывалась со мной сидеть? С родной внучкой? Она тебя не жалела, когда ты вкалывала за копейки… Тебя же и винила, что муж ушёл…
— Хватит! — вскрикнула мать. — Зря я тебе всё это рассказывала. — Она глубоко вздохнула. — Я плохо тебя воспитала, если в тебе нет сострадания к родному человеку. Мне страшно. Когда я состарюсь, ты тоже так со мной поступишь? Что с тобой? Ты же всегда была доброй. Не могла пройти мимо бездомного котёнка, тащила домой. А бабушка — не котёнок… — Мать устало покачала головой. — Она и так наказана. Твой отец отрёкся не только от нас, но и от неё.
— Мам, ты на работу опоздаешь. Ладно, дверь закрою, — виновато пробормотала Алиса.
— И правда, чего это мы… — но мать не сдвинулась с места.
— Мам, прости, но на тебя больно смотреть. Кожа да кости. Тебе сорок, а ходишь, как старуха. Вечно уставшая. Что ты так смотришь? Кто, кроме родной дочери, скажет тебе правду? — голос Алисы снова зазвенел.
— Спасибо. Проследи, чтобы она газ не включала и воду не оставляла.
— Вот, опять! Мы как прикованные из-за неё. Никакой жизни. Мам, давай отдадим её в дом престарелых. Там за ней присмотрят…
— Ты опять за своё? — резко перебила мать.
— Всем будет легче, — продолжала Алиса, не замечая её гнева.
— Больше не хочу это слышать. Никуда я её не отдам. Сколько ей осталось? Пусть дома…
— Да она нас ещё переживёт. Ладно, иди, а то опоздаешь. Я никуда не уйду, дверь закрою, — зло пообещала Алиса.
— Прости. Я на тебя столько взвалила… Подруги гуляют, а ты бабушку стережёшь.
Они говорили, не замечая приоткрытую дверь в комнату бабушки. Та, конечно, всё слышала, но вряд ли понимала — да и забудет через минуту.
Мать ушла, а Алиса заглянула в бывшую свою комнату, теперь бабушкину.
— Ба, тебе что-нибудь надо? — спросила она.
Бабушкин взгляд был пуст.
— Пойдём, дам тебе конфетку, — Алиса взяла её под руку, повела на кухню.
— А ты кто? — уставилась на неё бабушка.
— Пей чай, — вздохнула Алиса, кладя перед ней конфету.
Бабуля обожала сладкое. Они с матерью прятали от неё вазочку, выдавая по одной штуке. Алиса смотрела, как та ковыряет фантик дрожащими пальцами. Сквозь редкие седые волосы просвечивала бледная кожа. Девочка отвернулась.
Раньше бабушка красила волосы, укладывала их высокой причёской. Мазала губы помадой, подводила брови. От неё пахло дешёвыми духами, и мужчины на улице оборачивались — пока не тронулся рассудок.
Алиса не могла понять, что чувствует: жалость, злость, досаду? Звонок в дверь прервал её мысли.
— Мама, наверное, что-то забыла. — Алиса пошла открывать.
Но на пороге стоял её друг, старшеклассник Игорь. Мать не одобряла их дружбы, поэтому он приходил, только когда её не было.
— Привет. Чего так рано? Мама только вышла, — прошептала Алиса.
— Знаю. Она меня не заметила.
— Люба! — раздалось с кухни.
— Это кто? — нахмурился Игорь.
— Она маму так зовёт и считает своей дочерью. Иди в ванную, сиди тихо. У неё сегодня «просветление». — Алиса подтолкнула его к двери.
— Там никого нет. — Войдя на кухню, Алиса увидела пустую чашку и смятый фантик.
— Хочу чаю, — сказала бабушка.
— Но ты же только… — Алиса махнула рукой.
Старуха забывала всё мгновенно, особенно недавнее. Зато помнила юность. Часто путала их с матерью, но иногда ненадолго возвращалась в реальность.
Сейчас Алиса не понимала: хитрит бабушка, выпрашивая конфету, или правда забыла про чай? Кто разберёт… Она вздохнула, налила новую чашку и положила ещё одну конфету.
Бабушка долго копошилась с фантиком. Когда чашка опустела, Алиса отвела её в комнату, уложила.
— Спи, — сказала и закрыла дверь.
Из ванной уже выглядывал Игорь.
— Можно вылезать?
— Да. Иди на кухню. — Алиса проверила дверь и последовала за ним.
Они сидели, прижавшись головами, слушая музыку в одном наушнике. Алиса закрыла глаза, покачиваясь в такт. Не заметила, как бабушка выскользнула в прихожую…
Провожая Игоря, Алиса увидела распахнутую дверь. Кинулась в комнату — пусто.
— Дверь… Я не закрыла. Она ушла. Мама решит, что я нарочно! — Алиса едва не заплакала.
— С чего бы? — удивился Игорь.
— Ты не понял. Я сегодня как раз говорила, что лучше бы она потерялась. Мама подумает, что я назло…
— Ладно, одевайся, пойдём искать. Далеко не уйдёт, — сказал Игорь.
Алиса глянула на вешалку — бабушкино пальто и сапоги на месте.
— Она что, в тапках и халате ушла? — растерялась Алиса.
— Может, у соседей? Я во двор, ты обойди квартиры, — Игорь рванул вниз по лестнице.
И когда мама вернулась с работы, Алиса обняла её и прошептала: “Прости, я всё поняла”.
