Ветер свистел в щелях старой московской пятиэтажки, когда Вера после смены зашла в «Пятёрочку» возле дома. Уже стояла с корзинкой у кассы, как вдруг заметила тётю Галю — подругу матери с их былых заводских времён. Встречая её, Вера всегда останавливалась поболтать.
Расплатилась, отошла и ждала у выхода, сжимая пакет так, что шуршащие ручки впивались в ладони.
— Здравствуй, Верочка, — тётя Галя подошла ближе, глаза её блестели тревожно. — Давно не виделась. После больницы еле на ногах держусь… Пойдём, надо поговорить.
Сердце Веры ёкнуло. Шестнадцатилетний Артём в последнее время задерживался с гулянок, а тринадцатилетняя Настюша слишком рано начала краситься. Может, случилось что? Не дожидаясь, тётя Галя наклонилась и прошептала, будто боялась, что её услышат кассирши:
— Не гневайся, не сплетничать пришла. Видела сама. Твой Сергей к той… в соседний подъезд ходит. У неё окна напротив моих. Как придёт — шторы сразу наглухо.
У Веры перехватило дыхание. Хотелось крикнуть, что это ложь, но пальцы сами сжались в кулаки. От Сергея? Серёжи, который каждое утро целовал её в макушку перед работой?
— Предупредила, как могла. У самой душа болит, — тётя Галя вздохнула. — Мальчик у тебя взрослый, Настюша скоро невестой станет… Поговори с ним, пока не поздно.
— Спасибо, — выдавила Вера и почти побежала домой, не замечая, как консервная банка выпала из пакета и покатилась по асфальту.
Дрожащими руками она трижды промахнулась ключом, прежде чем открыть дверь. В прихожей опустилась на табурет, пакет грохнулся на пол. Выскочившая Настя начала собирать рассыпанные продукты.
— На кухню отнеси, — резко сказала Вера, и дочь испуганно ретировалась.
«Как он смел? Кто ещё видел? А дети…» Мысли путались.
— Мам, ты бледная… — Настя замерла в дверях.
— Иди. Оставь меня.
Оставшись одна, Вера вцепилась в подлокотник. «Хорошо, что Сергея нет… Сорвусь, накричу…»
На кухне она налила стакан воды, но стакан дрожал, как в лихорадке. Пришлось держать его обеими руками.
Сковорода шипела, когда за спиной щёлкнул замок.
— Пахнет обалденно, — раздался его голос.
— Мой руки, — ответила Вера, не оборачиваясь. Голос звучал, как натянутая струна.
— Что случилось? — Сергей обошёл её и заглянул в глаза.
— Встретила тётю Галю. — Вера сглотнула ком в горле. — Она болела… И ещё сказала, что видела, как ты к соседке ходишь.
— Сплетни бабкины слушаешь?! — он отпрянул, но глаза его метались.
— Видела она, видели другие… — Вера прошипела, бросая взгляд на дверь, где маячила тень Насти. — Не смогу простить. Решай — или там, с ней, или здесь, с нами.
— Вер… — он протянул руку.
— Не трогай меня!
— Мам, пап, что происходит? — в дверях появился Артём.
Вера сделала вид, что всё в порядке:
— Мойте руки. Садимся ужинать.
Дни тянулись в ледяном молчании. Вера ждала, что он попросит прощения, клятвенно пообещает порвать с той… Но когда однажды дети разошлись — Артём к друзьям, Настя на день рождения — Сергей заговорил первым:
— Не могу молчать. Ты должна знать… У неё родители в аварии погибли, бабушка недавно… Я помогал с переездом. Пожалел… Но теперь у неё будет ребёнок.
Вера схватилась за стул.
— После нашего разговора я прекратил. Но она встретила у подъезда… Сказала, что беременна. Как я могу бросить её?
— А нас? — Вера задохнулась от ярости. — Дети уже большие, да? Пусть страдают? Вон! Сейчас, пока их нет!
Она швырнула в стену пульт. Пластик разлетелся осколками. Сергей поймал её за руки:
— Успокойся. Уйду. Но с детьми общаться не запрещай.
Когда хлопнула дверь, Вера рухнула на диван.
Вернувшегося Артёма она застала за уборкой осколков.
— Не плачь. Вернётся, — пробормотал он.
— Ты… знал? — она вглядывалась в его лицо.
— Стоял за дверью. Ну и чёрт с ним, — Артём стиснул зубы. — Отца у нас нет.
— Как смеешь? Он всегда останется вашим отцом!
Но Артём уже ушёл в комнату, которую они с Настей делили, отгородившись шкафом.
«Хоть места теперь хватит», — горько усмехнулась Вера.
Три дня Сергей не появлялся. На четвёртый Вера отпросилась с работы и пошла к «той». Девушка открыла дверь сама — хрупкая, с испуганными глазами.
— Вы… жена? — она побледнела. — Я знала, что придёте…
— ОнВера молча захлопнула дверь перед её бледным лицом и пошла домой, понимая, что единственное, что ей сейчас остаётся — это ждать.
