**Наследство**
В просторной старинной квартире царило необычное оживление. То и дело раздавался дребезжащий звонок, дверь распахивалась, и в прихожей появлялся очередной родственник. На этот раз вошёл крупный мужчина в дорогом костюме, пиджак которого едва сходился на выступающем животе.
Бледная, невзрачная женщина криво улыбнулась ему, а её муж поднялся с дивана и направился навстречу гостю.
— Григорий! Думал, не приедешь. — Мужчины пожали руки. — Садись, рассказывай, как поживаешь.
Жена недовольно подвинулась к краю дивана, освобождая место для братьев.
*«Неужели жена Дмитрия? Столько красоток у него было, а женился на такой…»* — Григорий так и не подобрал подходящих слов.
Квартиру снова огласил звонок. Все трое обернулись к двери. Ждали только одного человека, который вот-вот должен был войти. В проёме возник высокий мужчина в чёрных брюках и тёмно-синем свитере, оттенявшем белоснежную рубашку.
Николай сухо поздоровался, окинул всех взглядом и опустился в потрёпанное кресло в углу.
*«Вырядился, как франт»,* — мелькнуло в голове у Григория.
Он узнал его сразу, хотя не видел лет тридцать. Вот и собрались все трое — три брата, три наследника. Слетелись, как вороны на падаль. Григорий надеялся, что кроме него никто не явится, уж Николай-то точно.
Братья получили приглашение приехать, чтобы проститься с Марфой Петровной. Так и было написано: «чтобы проститься». И указан адрес — на случай, если забыли.
Григорий давно жил в другом городе с семьёй. Хорошая должность, квартира, машина, две дочери, одна уже бабушкой стала. Ему, в общем-то, наследство тётки не нужно. Приехал скорее из любопытства.
Раньше квартира казалась ему огромной. Он боялся тёмных углов, массивных часов и громоздкой мебели.
Когда отец сорвался со строительных лесов и разбился, мать потемнела от горя. Как одной поднимать троих сыновей? Младшему, Дмитрию, и пяти лет не было. Жили трудно, впроголодь. Пока однажды не приехал старший брат матери, о котором дети и не слышали, и предложил забрать на время хоть двоих старших.
У него с женой не было детей. Мать опомнится — заберёт. Дядя дал ей денег и увёз мальчиков с собой. Мать запила с горя и вскоре умерла.
Тётка Марфа оказалась строгой и холодной. Кормила, одевала, пыталась полюбить. Григорий быстро сообразил, что это шанс выбиться в люди, и всячески угождал дяде и его жене.
А вот Николай замкнулся, не хотел сближаться с новыми родственниками. После школы не поступил в институт, в отличие от Григория. Вернулся в родной город, в родительскую квартиру. Устроился на работу, учился заочно. Дядя сначала присылал деньги, но Николай возвращал их обратно с запиской: «Не нуждаюсь».
Григорий на последнем курсе женился и уехал к родителям жены в Москву. Дмитрий же рос ветреным, гулял напропалую. В семье не без урода, как говорится.
*«Квартира требует ремонта. Потом можно выгодно продать. А мебель — антиквариат, таких уже не делают. В серванте — чешский хрусталь. Деньги на счетах, наверное, есть. Хотя могли и сгореть в лихие девяностые…»* — Григорий спохватился, что занесло его не туда.
Размышляя, он украдкой поглядывал на Николая. Тот сидел безучастно, вытянув скрещённые ноги. Дмитрий перешёптывался с женой, тоже посматривая на братьев. *«Николай отщепенец, тётка его не жаловала. Дмитрий свою долю пропьёт…»* Григорий считал себя самым достойным наследства.
В квартиру их впустила симпатичная девушка — наверное, сиделка. Только Григорий подумал о ней, как в комнату въехала коляска, в которой сидела старушка. Голова её склонилась на грудь, ноги укрывал толстый плед.
Девушка поставила коляску так, чтобы старуха всех видела. На её фоне выглядела ещё моложе и живее. Для братьев появление живой тётки стало неожиданностью.
Григорий попытался прикинуть её возраст. Получалось, что за восемьдесят. И почему он решил, что она умерла? В телеграмме было написано: «приглашаем проститься с Марфой Петровной». Поэтому он и подумал, что всё кончено.
Он разглядывал тётку с любопытством и каким-то страхом — морщинистое лицо в коричневых пятнах, седые волосы, торчащие в разные стороны, руки, искорёженные артритом. Время не пощадило ту гордую и статную женщину, которой он её помнил.
— Марфа Петровна рада вас видеть, — бодро сказала девушка.
— По её просьбе я разыскала вас и пригласила. Извините, если телеграмма была неясной. Марфа Петровна хотела встретиться, чтобы решить вопросы наследства и избежать распрей потом.
— То есть наши пожелания учтут? — оживился Григорий.
— Не совсем. Давайте выпьем чаю. Поможете? — обратилась она к жене Дмитрия.
— А вы кто? — перебил её Григорий.
— Это Варя, моя внучка, — неожиданно проскрипела Марфа Петровна.
Григорий уставился на неё, затем перевёл взгляд на Николая. Тот сидел невозмутимо. А вот Дмитрий заёрзал на диване.
*«Дочь Дмитрия? Ещё одна наследница. Вот это незадача… Нужно будет проверить родство»,* — подумал Григорий, глядя вслед Варюше.
В комнате остались только братья и их тётка.
— Спасибо, что приехали, — проскрипела она. — Думали, я умерла, да? Не ради меня, ради наследства собрались. Что ж, каждый получит по заслугам. Только не ссорьтесь на моих похоронах, если завещание вам не понравится.
— А есть из-за чего ссориться? — спросил Григорий.
— Ты изменился. Николай, рада видеть тебя, хоть ты меня и не любил. А Дима как был ветреником, таким и остался, — проговорила тётка.
— Я хоть и старая, но умом не тронулась. — Она снова склонила голову и закрыла глаза.
Григорию показалось, что она заснула. Братья переглянулись.
Вскоре вошла Варя и позвала всех к столу. Дмитрий с облегчением рНо когда Борис встретил Веру на старой даче, он вдруг понял, что самое ценное наследство — не вещи или деньги, а семейные узы, которые все эти годы он так легкомысленно рвал.
