Коричневый кофе растекался по кухонному столу, как река в сюрреалистичном сне.
— Но ведь это ты сама предложила забрать маму. Я не настаивал, — произнёс Артём Светловой.
Алина окончила университет и устроилась в компанию, где уже работал Артём. Он заметил тихую миловидную девушку сразу — по старшинству провёл экскурсию по офису, а вечером ждал у выхода на старенькой «Ладе». Так и начались их встречи. Через полгода сыграли свадьбу.
Квартиру Артём приобрёл недавно, на ремонт средств не осталось. Помогли родители Алины. Молодые с азартом взялись за обустройство гнёздышка: бегали по магазинам, спорили над обоями, по вечерам клеили их сами, смеясь над кривыми швами. Иногда звали друзей — работа шла веселее. Алина подбирала мебель, расставляла по углам милые безделушки. Последний гвоздь в стене отметили шумным застольем. Казалось, теперь только счастье.
— Здорово, да? Давай с детьми пока подождём. Вот съездим в Сочи, отдохнём, а там… — говорил Артём, обнимая Алину за плечи.
Июнь пёрышками тополиного пуха кружил в воздухе. Они строили планы: отель, экскурсии, билеты. Но беда пришла внезапно, и мечты рассыпались, как карточный домик.
Утром, пока Алина подводила ресницы перед зеркалом, а Артём следил за закипающим чайником, раздался звонок.
— Аля, чай готов, — бросил он и поднёс трубку к уху.
Алина налила кипяток, подняла кружку.
— Что?! — резко крикнул Артём.
Её рука дрогнула. Горячий чай обжёг губы и разлился по столу причудливыми кляксами.
— Что случилось? — Алина уловила, как изменилось лицо мужа.
— Мама в больнице. Звонила соседка. Я поеду. На работу доберёшься сама? Предупреди, что задержусь.
— Да, конечно, — она смотрела на коричневую лужу, в которой отражался потолок.
— Успеешь убрать потом. Автобус не ждёт, — Артём уже натягивал куртку.
На остановке мимо промчалась его машина. Он коротко сигбанул. Алина помахала вслед, облизывая обожжённые губы.
— Как мама? — спросила она, когда через три часа Артём зашёл в её кабинет.
— Плохо. Инсульт. Правая сторона… Говорить не может. Врачи сказали — шансы малы. Одна не выживет.
— Тогда забираем её к нам. О чём тут думать? Или предлагаешь каждый день к ней мотаться? Кормить, мыть, подгузники менять… Так хотя бы время на дорогу не терять.
Артём согласился так быстро, будто ждал этих слов.
Через три недели Лидию Семёновну привезли из больницы. Алина с Артёмом отдали ей спальню.
— Может, отпуск по очереди брать? Как мы её одну оставим? — шептала Алина на кухне.
— Ты же женщина, тебе сподручнее. Останься завтра дома, я договорюсь о дистанционной работе. Все деньги в квартиру ушли. Сиделку не потянем. Лекарства, массажи… — сказал Артём, и Алина покорно кивнула.
Дни слились в бесконечный марафон: ложка за ложкой, подгузник за подгузником. Только садилась за компьютер — Лидия Семёновна стонала. Магазин, готовка, стирка. К вечеру Алина валилась с ног.
Усталость копилась, как снежный ком. Артём заходил к матери лишь на минуту — поздороваться. Ошибки в работе участились, начальник возвращал документы. Потом позвонил: Артём попросил её уволить. На её место уже взяли другого…
— Неужели нельзя хоть ложку держать?! — сорвалась однажды Алина.
— Как ты мог решить за меня?! — набросилась она на мужа.
— Ты не справляешься.
— А ты помог бы! Я как загнанная лошадь… Больше не могу. — Она схватилась за голову. — Этот запах… Меняю подгузники, проветриваю — она стонет, что холодно.
— Но ты сама предложила забрать маму. Я не настаивал, — сухо сказал Артём.
От этих слов Алину сковало. Выходит, это она сама надела на себя этот хомут.
Однажды Артём вернулся ночью с корпоратива. Алина не спала. Они кричали, хлопали дверьми. Так почти каждый день. Чашка терпения переполнилась. Она распахнула шкаф, стала швырять платья на диван.
— Всё. Хватит. Твоя мама — ты и ухаживай. Я ухожу…
Из спальни донёсся стон.
— Ну что ещё?! — ворвалась Алина в комнату.
По лицу Лидии Семёновны катились слёзы. Алина вытерла их краем простыни. Та схватила её за рукав халата, замычала:
— Не уходи… не уходи…
Алина села на кровать и разрыдалась. Лидия Семёновна слабо погладила её по волосам.
— Простите… Я так устала… — Алина вырвалась и бросилась вон.
В дверях столкнулась с Артёмом. Взгляды скрестились, как шпаги.
На следующий день, пока Артём был на работе, Алина ушла. Дышать было нечем. Она пришла к подруге. Вино, слёзы, откровения.
— Слушай, а если… ускорить? — подруга многозначительно подняла бровь.
— Ты чего?! Если бы это была моя мать?! — Алина вскочила.
Больше она туда не приходила. Хотя… такие мысли были и у неё. Это пугало.
Через месяц Лидия Семёновна умерла ночью. Врач скорой сказал — язык запал, задохнулась… Но Алина винила себя: уснула, не услышала…
На кладбище она стояла как каменная. Артём вытирал глаза. «Не заходил к ней, а теперь рыдает. Лицедей», — подумала Алина. Её тошнило от этой игры. Она ушла, не дожидаясь, когда гроб опустят в землю. Оглядывалась — Артём не бежал вслед.
— Рыбка! — окликнул её мужской голос.
Алина обернулась. Перед ней стоял высокий парень в развевающемся плаще, похожий на ворону.
— Стёпа?! Соколов?!
— Он самый. Идёшь вся в себе. Похороны?
— Свекровь.
— Тяжело пришлось?
Алина кивнула.
— У меня мама полгода назад. Год ухаживал. Жена сбежала сразу. ПоИ когда Стёпа обнял её у входа в метро, Алина вдруг поняла, что запах лекарств наконец-то выветрился, а впереди — новая жизнь, яркая, как московские огни.
