– Какого дьявола ты лезешь в мой ноутбук?! – Алексей навис над Настей. Она никогда не видела его таким…
Настя пришла со школы и уже в прихожей почуяла тяжёлый перегар. Из комнаты доносился храп. Ясно, папа снова напился. Она прошла на кухню.
Мама стояла у раковины, чистила картошку. Услышав шаги, обернулась. Настя сразу заметила распухшую щёку.
– Мам, давай уйдём от него. Сколько можно терпеть? Он же тебя убьёт, – зло выдохнула Настя.
– Куда мы пойдём? Кому мы нужны? На съёмную копейки не наскребём. Не убьёт, Настенька. Трус он. Только на меня и шипит, как уж подзаборный.
Утром Настю разбудили странные звуки. Она заглянула на кухню. Отец стоял у плиты и, запрокинув голову, пил прямо из носика чайника. Настя заворожённо смотрела, как кадык ходит ходуном. Вверх-вниз. Вода булькала в горле. «Пусть захлебнётся! Пожалуйста, пусть захлебнётся!» – подумала она со злостью.
Но отец не захлебнулся. Поставил чайник, крякнул, покосился на неё мутными глазами и побрёл в ванную.
Настю передёрнуло при мысли, что мама дольёт в чайник воды и поставит на плиту, не сполоснув от слюны и перегара. Она взяла губку и отдраила его, пообещав себе, что больше не будет пить из него, не промыв.
На новогодних каникулах Настя с классом уехала в Питер. Вернулась – мама в больнице.
– Это он? – резко спросила Настя, увидев забинтованную голову.
– Да что ты. Упала, гололёд.
Но Настя знала – врёт.
От побоев у мамы скакало давление. Через полгода – инсульт. Отец рыдал на поминках, то называя маму «светом моим, Танечкой», то посылая её куда подальше. Говорил, что Настя – вылитая мать, и грозился убить, если и она сбежит.
Настя дождалась окончания школы. На выпускной не пошла. Забрала аттестат и, пока отец был на работе, собрала вещи и ушла.
Отец давал деньги на еду, и Настя часть копила. Иногда вытаскивала из его кармана, когда он спал. Накопила немного, но хватило. Решила: уедет, найдёт работу, будет учиться заочно.
Что отец станет её искать, не боялась. Участковый и соседи знали про его пьянки – помогать не станут. Уехала в большой город, сняла дешёвую квартиру на окраине, устроилась в «Теремок». Плюсы: помогли с медкнижкой, кормили даром…
Подала документы в колледж на бухгалтера. В «Теремке» узнали, что учится, – перевели на кассу.
Парни пытались за ней ухаживать. «Все они сначала хорошие, а потом – либо бухать, либо гулять начинают. Не верь их сладким речам, дочка. Я ведь тоже красавицей была…» – часто говорила мама.
Настя запомнила. На ухаживания не поддавалась.
Мама в день зарплаты закупала крупы, макароны, консервы – чтобы хватило надолго. Отец пропивал деньги, но голода они не знали. Теперь Настя делала так же.
Она шла домой, пакеты оттягивали руки. Навстречу – парень, уткнувшийся в телефон. Настя надеялась, что обойдёт. Не обошёл.
– Извини, – сказал он, оторвавшись от экрана.
Настя хотела огрызнуться, но увидела его улыбку и смутилась.
– Пустяки, я сама не смотрела, – ответила она.
Парень предложил помощь. Настя отдала пакет. Человек с такой открытой улыбкой не может быть плохим. Они познакомились. Алёша донёс пакет до дома, но внутрь Настя его не пустила.
На следующий день он пришёл в «Теремок». Сказал – зашёл случайно. Настя знала – врёт. Они стали встречаться.
Алёша честно признался: разведён, есть дочка, которую обожает. Квартиру оставил бывшей, сам живёт у друга.
– Женился по глупости. Ничего общего не было.
Он много говорил о дочке, и Настя решила: человек, который так любит ребёнка, – надёжный. Через месяц Алёша предложил жить вместе.
– Давай снимем нормальное жильё ближе к центру. Вдвоём проще.
Настя согласилась. Порхала от счастья. Теперь у неё будет семья. Они сняли однушку, скромно отметили новоселье. О свадьбе Настя не мечтала. Алёша часто говорил о детях: «Непременно двое – мальчик и девочка». И Настя верила.
Алёша сразу заплатил за два месяца вперёд. На третий – попросил заплатить её.
– Дочке день рождения. Алименты…
Какие могут быть сомнения? Настя заплатила. Потом – то дочка заболела, то родителям помочь… Теперь квартиру оплачивала она. Они же семья.
Когда Настя узнала, что беременна, обрадовалась. Алёша не стал кружить её по комнате, как в кино, лишь равнодушно кивнул.
– Я думала, ты обрадуешься, – обиделась Настя.
– Неожиданно. Но я рад. – Он обнял её.
Настя успокоилась. Время шло, а предложения не было. Начался токсикоз.
– У моей жены такого не было. Может, с тобой что-то не так? – раздражённо спросил Алёша.
Слова «моя жена» резанули.
– У всех по-разному, – сдержалась Настя.
Токсикоз прошёл, но появился зверский аппетит. Настя набрала вес.
Одежда не сходилась. Однажды Алёша увидел новое платье.
– Денег нет, а ты шопишься.
– Мне же во что-то одеваться! Опять дочке подарок?
– Это моя дочь! Она для меня на первом месте!
– А я? А наш ребёнок?
– Я не думал, что ты такая. Если дочь важнее, то и ребёнка не надо! – выкрикнула Настя.
Звон в голове. Алёша что-то кричал, но она не слышала. Щека горела под ладонью.
– Прости, я не сдержался. Тебе больно? – наконец расслышала она.
Алёша стоял на коленях, умолял о прощении. В его глазах были слёзы. Настя пожалела его.
– Ты простишь меня?
– Если больше никогда…
Он не дал договорить, поцеловал её.
– Никогда! Ты мне веришь? Я люблю тебя…
И Настя простила. Сама виОна верила ему ещё три недели, пока случайно не нашла в его куртке билеты в Сочи — на тот самый день, когда он якобы ездил к дочке.
