Журавли-корабли плывут по небу…
Лена проснулась и медленно потянулась, чувствуя сладкую тяжесть в теле. Затем задумалась: какой сегодня день? Повернула голову к часам, но взгляд наткнулся на белое облако платья, висящего на двери шкафа. Слишком длинное, повесила снаружи, чтобы не помялось. Воспоминания нахлынули разом, сдавили грудь, будто тяжёлый камень.
Когда примеряла платье в ателье, на миг показалось — всё правильно. Игоря нет. А Дмитрий рядом — живой, уверенный, успешный. Ничего уже не изменить. Через несколько часов она наденет этот наряд и поедет в ЗАГС в свадебном кортеже.
Лену передёрнуло. Она отвернулась от платья — символа её предательства.
Вчера она сказала матери прямо. Та, бледная после химии и операций, смотрела на дочь ввалившимися глазами.
— Я понимаю, Леночка. Но Игоря больше нет.
— Пропал, но не погиб, — резко ответила Лена. — Может, в плену. Их же обменивают.
— А каким он вернётся? Ты новости видела? Если тело цело, то голова… Зачем тебе это? Тебе всего двадцать четыре. Жизнь впереди. Да и встречались вы недолго.
— Мам, я обещала ждать. Если выйду за Дмитрия — предам его. А если он вернётся? Как в глаза посмотрю? — Лена уже кричала, задыхаясь от слёз.
— Тише. Он тоже обещал вернуться. Война. Обещать легко. Если бы был жив — подал бы весточку. — Мать обняла её.
Лена прижалась к её плечу и услышала хриплое дыхание. В лёгких будто скрипел песок.
«Мама права. Дмитрий столько сделал. Устроил её в лучшую клинику Петербурга, оплатил лечение. Буквально вытащил с того света. Ещё химия, но есть шанс. А если ей снова станет плохо? Денег нет. Без него — конец. Не могу отказаться… Она мечтает о внуках… А я эгоистка…»
Лена вытерла слёзы.
— Всё будет хорошо, мама. Не волнуйся.
Та вздыхала, украдкой крестила дочь, думая, что та не замечает.
— Не дури. За такого, как Дмитрий, держаться надо зубами, — говорила подруга Настя, не скрывая зависти.
— Вот и держись. Ты симпатичнее меня. — Настя покачала головой, покрутила у виска. — Я ему обязана, понимаешь? — горячилась Лена. — И навсегда обязана. Это как клетка. Он может всё, а я даже пикнуть не смогу. Потому что *должна*.
— Дура. Поживёшь — не срастётся, разведёшься. Делов-то, — легко бросила Настя.
Эти слова всё решили. Но чем ближе свадьба — тем тяжелее на душе. «Куда вырвешься? Маму не бросишь. Это её убьёт. Только оклемалась. Ловушка… Если бы он хоть слово написал — “жив” — я бы отменила всё…»
Дмитрий говорил, что любит. Не настаивал, хотя пару раз Лена едва увернулась от его порывистости. Ресторан заказан, гости — влиятельные. Будет замглавы района. Подставлять его не хотела. Он же помог…
В комнату заглянула мать.
— Ты ещё не встала? Через десять минут стилист придёт. Вставай, душ прими. Завтрак на столе.
Лена вскочила и пошла в ванную. Вопрос «что делать?» повис в воздухе.
Быстро вымылась, села за стол с мокрыми волосами. Чтобы не обижать мать, отпила кофе, откусила бутерброд. Кусок встал комом.
— Всё, не могу. Тошнит. — Отодвинула чашку.
— Я перед свадьбой с отцом тоже не ела. Потом шампанского хватила, думала, опозорюсь. — Мать рассмеялась и сморщилась.
— Что? — всполошилась Лена.
— Швы болят.
В дверь позвонили.
— Я открою, — мама пошла в прихожую, а сердце Лены забилось, как пойманная синица.
Началась суета: причёска, макияж. Лена не смотрела в зеркало, но когда увидела себя — ахнула. Перед ней стояла кинодива — будто сама Мила Йовович.
Она просила естественности — и не ошиблась. Мать всплеснула руками, глаза блеснули слезами.
Стилист ушла, Настя помогала надеть платье.
— Рано, — сопротивлялась Лена.
— Не рано. Вдруг подгонять нужно. Мама сказала, ты не ела.
— И ты туда же, — вздохнула Лена.
Снова звонок.
— Мама откроет? — Настя зашнуровывала платье.
Лена пожала плечами.
— Не дёргайся! — прикрикнула Настя.
Звонок повторился. Подруга бросилась открывать, оставив Лену с открытой спиной. Та прислушалась: за дверью возня, голос Насти:
— Нельзя, дурная примета!
— Я специально приехал раньше. Хочу видеть невесту во всей красе, — настаивал Дмитрий.
— Во всей, поверь. Не пущу.
Шёлковое платье сползало. Лена поправляла лямки. За дверью вдруг стихло.
Она приподняла подол, чтобы не наступить, и открыла дверь. Никого. Босиком вышла в коридор. В кухне застыла: Настя стояла спиной, золотые волосы рассыпались по плечам. Руки Дмитрия — белые, тонкие — обнимали её, как крылья.
*Почему она заметила, какие у него красивые руки?*
Они целовались, покачиваясь. Жар ударил в лицо. Лена рванула назад, заперла дверь стулом.
Подошла к окну. Третий этаж. Узко. Внизу — асфальт.
Сбросила платье. Оно легло пушистым облаком. Перешагнуть не получится. «Какая разница?» — наступила, сминая шёлк.
— Лена, открой! Дмитрий ушёл! — Настя дёргала ручку.
— Минуту! — хрипло крикнула Лена, натягивая джинсы. «Прыгать нельзя. Остаётся дверь».
Выдернула стул. Настя влетела, едва не ударившись о подоконник. Лена выскользнула из квартиры. Туфли брать не стала — бежала босиком.
На втором этаже столкнулась с матерью.
— Лена, куда?! — крикнула та.
Она не остановилась. Если замедлит — передумает.
У подъезда машины Дмитрия не было. Куда? Огляделась — в конце двора мужчина в военной форме. БроОна побежала к нему, и в тот же миг услышала его голос: *”Лена, я вернулся…”* — и перед ней стоял Игорь, живой, усталый, но с той же тёплой улыбкой, ради которой она готова была ждать вечность.
