Доверчивый муж и склянка с ядом
— Приехали, мама, — Кирилл распахнул дверь машины перед матерью.
Татьяна вышла и подняла глаза к окнам своей квартиры. Вздохнула.
— Что, мам, опять нехорошо?
— Да нет, сынок. — Она посмотрела ему в глаза. В них читалась неподдельная тревога. — Всю жизнь здесь прожила. Сначала с родителями, потом с мужем. Сюда тебя из роддома принесла. Ты таким славным был. — Она замолчала. — Помнишь, как мы обои выбирали после ремонта? А теперь… — Она снова взглянула на окна.
Сколько раз она стояла у кухонного окна, высматривая в сумерках своего Владимира. Как замечала его во дворе, тут же проверяла, не остыл ли ужин. Всегда оставляла подогретым чайник — он любил обжигающе горячий чай, обязательно с колотым сахаром. С вареньем не признавал. Деревенская закалка.
— Пойдём, мама, — вывел её из задумчивости сын, дотронувшись до руки. — Алёна, наверное, заждалась.
— Алёна… — прошептала Татьяна. — Ни разу в гости не зашла. Ждала, когда я умру?
— Хватит, мама, — резко оборвал её Кирилл.
Они поднялись на третий этаж старого дома в центре Москвы. Сын открыл тяжёлую дверь, на которой ещё виднелись следы от таблички с именем её отца: «Геннадий Васильевич Соколов. Доцент».
Невестка выглянула из комнаты, фыркнула и скрылась.
— Проходи, мам, сейчас чай сделаю, с мёдом, как ты любишь, — сказал Кирилл.
Татьяна прошла в узкую комнатку, которая когда-то была детской сына, а до этого — её собственной, девичьей. Опустилась на старый диван, запрокинула голову на спинку и закрыла глаза.
«Как теперь жить?» — подумала она.
***
Татьяна вышла замуж поздно. Отец-доцент видел в ней продолжательницу дела, хотел, чтобы она занималась наукой. За ней ухаживали многие. «Не торопись, дочка. Парням фамилия отца нужна, а не ты», — говорила мать.
Но в тридцать она влюбилась в застенчивого аспиранта. Отец души в нём не чаял, пророчил блестящее будущее. Потому, наверное, и дал согласие. Через год родители уехали в деревню, оставив квартиру молодым.
С Владимиром жили хорошо, только детей не было. Татьяна уже отчаялась, когда случилось чудо. Как они радовались! Когда родился Кирилл, о науке пришлось забыть. Да и Володя хотел, чтобы она растила сына.
Сам он пропадал на кафедре, работал за двоих. Писал статьи, книги. Не обошлось без завистников. Когда Кирилл был в шестом классе, Владимир умер от инфаркта. Не выдержал нападок коллег, называвших его выскочкой, карьеристом, пробившимся благодаря женитьбе.
Татьяна осталась одна. На кафедру не вернулась — что она могла преподавать? Продала родительский дом — хватило на скромную жизнь. Сын выучился, устроился на работу.
Когда он привёл в дом Алёну, Татьяна сразу почувствовала неладное. Сын был ослеплён её красотой. На расспросы о семье невестка отвечала путано. Кирилл просил «не лезть в их отношения».
Не понравилось Татьяне, что на свадьбе не было ни одного родственника Алёны.
— У неё сложные отношения с матерью, отец в другом городе, — оправдывался сын.
Татьяна сдалась. Лишь бы сын был счастлив.
Она готовила на всю семью, но Алёна морщилась: «Не ем мучного, фигуру берегу».
— Для кого же я стараюсь? — возмущалась Татьяна.
— Мам, оставь её, — заступался сын, да и сам чаще ужинал в кафе.
Алёна вроде работала, но уходила утром и возвращалась к обеду — с фирменными пакетами, с новым маникюром.
Раньше они с Кириллом часами говорили по душам. Теперь он заперся с женой в комнате.
— Хорошо ещё, квартиру не требуют разменять, — утешала подруга.
Татьяна хваталась за сердце. Квартира в центре — с высокими потолками, дубовыми полами — последнее, что осталось от прежней жизни.
Потом сын обрадовал: Алёна ждёт ребёнка. Татьяна успокоилась. Ребёнку нужно место — и она поменялась с молодыми комнатами.
Но вскоре стала замечать странное: спала целыми днями, просыпалась с тяжёлой головой. Вещи терялись в самых неожиданных местах. То очки в хлебнице, то телефон в духовке.
С передачей комнаты словно и главенство в доме перешло к Алёне. Татьяна боялась выйти даже в туалет — ноги не слушались, голова кружилась.
Однажды она проснулась и увидела у кровати силуэт. Показалось — Владимир. Раздался смех Алёны.
Когда Кирилл вернулся, жена накинулась: «Твоя мать уже до туалета не успевает, мужа с покойником путает!»
Татьяна пыталась объяснить, но язык заплетался. Сын вызвал «скорую».
В больнице ничего не нашли. Через день она пришла в себя. Продержали неделю и выписали.
***
— Мам, чай, — услышала она и открыла глаза.
Кирилл стоял с чашкой и тарелкой пряников.
— Спасибо, сынок.
Выпила — и снова накатила слабость. «Устала», — подумала она.
Проснулась в темноте. В животе жгло. Добрела до кухни, выпила молока с чёрным хлебом — как в детстве. Боль утихла.
Утром застала Алёну за чаем. Та вздрогнула, спрятала что-то в карман.
— В консультацию иду, — сказала невестка, вставая. Через халат Татьяна заметила округлившийся живот.
— Пятый месяц? — спросила она.
— Что? — Алёна резко обернулась.
Татьяна закашлялась, не смогла встать. Доползла до комнаты и провалилась в сон.
Вечером позвонили из больницы: Кирилл попал в аварию.
Алёна схватилась за живот, закричала: «Это ты виновата!» — и убежала.
Татьяна дни напролёт дежурила у сына. Странно — дома её валило с ног, а в больнице голова прояснялась.
Алёна приезжала лишь раз. Посмотрела на мужа, поговорила с врачом — и исчезла.
Через неделю врачи развели руками: травм нет, но ноги не двигаются.
— Возможно, психическая реакция. Дома поправится, — сказаЧерез месяц Кирилл встал на ноги, а когда через полгода случайно встретил Алёну в парке с другим мужчиной, она даже не узнала его — но теперь он точно знал, что её беременность была фальшивой, как и всё остальное.
