Жди меня
Прислонившись спиной к шершавой прохладной стене, он закрыл глаза. Казалось, не сможет сдвинуться с места. Но через несколько минут заставил себя оторваться от опоры и направился в ординаторскую.
Через пару часов он вышел за ворота больничного городка. После двух кружек крепкого кофе усталость отступила. Прямо от ворот начиналась узкая аллея, ведущая к оживлённой дороге. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, рисуя на асфальте дрожащие узоры. Он не помнил, чтобы ходил здесь раньше — всегда приезжал на машине. Но сейчас вдруг захотелось пройтись по этому живому ковру из света, прищуриваясь от солнца. Всё равно дома его никто не ждёт.
Дмитрий медленно шёл, наслаждаясь теплом, отшумевшими тополиными метелями. Лето перевалило за середину, впереди — отпуск. Сегодня он выиграл ещё один бой, вырвал пациента из цепких рук смерти.
На одной из скамеек сидела юная девушка в светлом платье. Она склонилась над книгой, и рыжие пряди скрывали её лицо. Ему вдруг страшно захотелось разглядеть её черты. Дмитрий подошёл и остановился рядом.
Девушка перевернула страницу, не замечая его.
— Интересно? — спросил он.
Она дочитала абзац, закрыла книгу, придерживая страницу пальцем, чтобы он увидел обложку.
— *«Дорогой мой человек»*, — прочитал Дмитрий вверх ногами.
Девушка подняла голову. Лицо в веснушках, но это не портило её — напротив, придавало озорное очарование. Чёрные выразительные глаза, пухлые губы. Свежая, как утро. «Золотая», — подумал он, глядя на волосы, пылающие в солнечных лучах.
— Медициной увлекаешься или автор нравится? — спросил Дмитрий.
— Подала документы в мединститут.
— Тогда мы почти коллеги. — Он одобрительно улыбнулся и присел рядом.
— А вы врач? — в её глазах вспыхнул интерес.
— Хирург.
— Вы? — она недоверчиво переспросила.
— Не похож? Или думаешь, все хирурги — седые и угрюмые?
Она рассмеялась, и смех её был лёгким, как звон колокольчика.
— А какая у вас специализация?
— Хотел бы сказать, что пластическая хирургия — звучит эффектнее. Но нет, я обычный хирург. Кто-то же должен резать аппендициты и вынимать камни из желчного.
Она снова засмеялась. Ему вдруг захотелось блеснуть перед ней опытом, показать себя бывалым врачом. И Дмитрий начал рассказывать, что в реальности медицина — не романтика, а тяжкий труд. Каждая операция — риск, каждая ошибка может стоить жизни. Упомянул и сегодняшний случай, добавив деталей о семье пациента, которая ждала исхода.
Сначала она смотрела настороженно, потом — с восхищением. И под её взглядом он почувствовал себя почти героем. Понимал, что хвастает, но не мог остановиться.
— Вы спасли человека и так спокойно об этом говорите? — спросила она серьёзно.
— Это будни. Любая операция — русская рулетка. А ты кем хочешь стать? — перевёл разговор он.
— Пока не решила. Сначала поступлю. — Она взглянула на часы и вскочила. — Ой, я опаздываю!
— У ворот моя машина. Давай, подвезу.
По дороге она рассказала, что живёт с тётей Лидой, сестрой матери. У них есть пёс — старый спаниель Барсик. Так назвал его покойный муж тёти. А у тёти больные ноги, гулять с Барсиком приходится ей, Насте. А если не вывести вовремя — будет беда.
— Тётя строгая? — поинтересовался Дмитрий.
— Нет, добрая. Взяла меня к себе, хотя ей и самой нелегко.
— А родители?
— Мама умерла, когда я была в пятом классе. Долго терпела боль, не шла к врачу. Я пришла из школы — она без сознания на полу. У неё лопнул аппендикс. Отец после этого запил. Потом его сбил автобус…
Настя выскочила из машины и скрылась в подъезде. На пороге обернулась. Он помахал ей, и она исчезла за дверью.
Оставшись один, Дмитрий перестал чувствовать себя героем. Просто уставший хирург. Её жаль — столько испытаний в столь юные годы.
Через месяц, после отпуска, Дмитрий шёл по коридору. Санитарка мыла пол, и рыжая прядь выбилась из-под косынки. Что-то в ней показалось знакомым.
Она подняла голову.
— Вы? Здравствуйте! — в её глазах вспыхнула радость. Он вспомнил её, хоть имя и вылетело из головы.
— Здравствуй. Ты ведь собиралась учиться, а не мыть полы? Или тут кто-то из родных? — спросил он, неожиданно перейдя на «ты».
— Поступила. Решила подработать перед учебой, — просто ответила она.
— Молодец. Медицину надо знать изнутри. Может, передумаешь. Не хирургом же?
— Посмотрим. — Она пожала плечами, а он вдруг вспомнил: Настя.
— Рад встрече. — Он пошёл дальше, чувствуя её взгляд на спине.
Каждый раз, проходя мимо, он искал её взглядом. А увидев — останавливался, говорил пару слов.
Как-то застал её у ординаторской. Сразу понял: ждёт.
— Сегодня мой последний день. Сколько учёба, — сказала она, и веснушки потемнели на вспыхнувших щеках.
— Не передумала? Давай отметим. Жди меня здесь, хорошо?
Она кивнула, улыбаясь.
Через два часа он спустился в холл. Она сидела на стуле, вскочила при его появлении. Они вышли вместе — теперь она не санитарка, а студентка.
Поужинали в кафе, гуляли по набережной.
— Ты не спешишь? Тётя не волнуется? — спросил он.
— Тётя уехала к подруге в Суздаль. А Барсик умер. Он был старый…
— Тогда поедем ко мне. Ноги болят. Пробовала французское вино? Нет? Надо исправить.
Она согласилась.
— Прости, дома бардак, — предупредил он, впуская её. — Осматривайся, а я на кухню.
Вытащил из холодильника остатки мяса, овощи, бутылку вина.
— А где жена? В отпуске? — спросила она с лёгкой насмешкой, заглядывая на кухню.
— Жена ушла. Надоело, что я вечно в больнице. — Он помолчал. —— Пойдём, — сказала Настя, беря его за руку, и в её глазах он увидел то, о чём не решался мечтать.
