Шёл сильный дождь, а Антонина стояла у окна своего крошечного, обветшалого домика, слёзы смешивались с раскатами грома за окном. Жизнь матери-одиночки с четырьмя детьми никогда не была простой, но в последнее время казалась просто невыносимой. Счета громоздились на столе, а ужин в этот вечер снова состоял бы из того, что удалось собрать по крохам.
Только она хотела отойти от окна, как что-то привлекло её внимание.
Фигура — пожилой мужчина, промокший до нитки, стоял на краю дороги, прихрамывая, без зонтика. Он выглядел потерянным. Забытым.
Не раздумывая, Антонина схватила единственный зонт, накинула тапки и выбежала под ливень.
— Вы в порядке? — осторожно спросила она.
Он вздрогнул. — Я… Я просто прохожу мимо. Сейчас пойду дальше.
Но Антонина покачала головой. — В такую бурю вы заболеете. Пожалуйста, заходите. У нас небогато, но вам всегда рады.
Он заколебался, потом медленно кивнул.
Внутри четверо детей с любопытством разглядывали незнакомца. Антонина подала ему полотенце и налила чашку горячего чая. Старика звали Геннадий Петрович, он был сдержан, тих, и в его глазах читалась безмолвная тоска.
Вечером он сидел с детьми, рассказывал им истории из своего детства, о деревьях, на которые лазил, и о маленьком домике, который когда-то построил своими руками. Дети смеялись, и впервые за долгое время в доме стало по-настоящему тепло.
На следующее утро Геннадий Петрович стоял у кухонного окна, попивая чай.
— Знаете, — сказал он, — этот дом напоминает мне тот, что я построил шестьдесят лет назад. Он маленький, но в нём есть жизнь. В каждом углу — любовь.
Антонина смущённо улыбнулась. — Ничего особенного. Но это всё, что у нас есть.
Он посмотрел на неё с неожиданной серьёзностью. — Именно поэтому я хочу вам кое-что отдать.
Из кармана он достал конверт и положил на стол. Антонина медленно открыла его — и ахнула.
Это были документы на дом.
На старую дачу с участком на окраине города. Стоимостью в миллионы рублей. Без долгов. Её — если она согласится.
— Я собирался продать, — тихо сказал Геннадий Петрович. — Но слишком долго жил в одиночестве. А вчера… вы напомнили мне, каково это — быть дома. Вы пустили меня под свой кров, когда никто не подал бы и руки. Такая доброта заслуживает всего.
Антонина прикрыла ладонью рот, глаза наполнились слезами. — Я не могу это принять.
— Вы должны, — улыбнулся он. — Но с одним условием.
Она подняла на него глаза.
— Продайте мне этот дом за один рубль, — сказал он. — Чтобы у меня всегда было место, куда можно вернуться, когда захочется вновь услышать детский смех.
И она согласилась.
Уже через неделю Антонина с детьми переехала в просторную дачу с яблонями, большим сараем и бескрайними полями. Дети носились по траве, крича от восторга. Теперь у них было место, уют и шанс на новую жизнь.
Геннадий Петрович поселился в маленьком доме, который “купил” за рубль, и навещал детей каждые выходные. Они звали его “Дедушка Гена”. Он мастерил им игрушки из дерева, учил сажать помидоры и читал сказки под звёздами.
А когда его спрашивали, почему он отдал всё, что имел, он лишь улыбался и отвечал:
— Потому что если тебе дарят любовь просто так, правильно вернуть её вдесятеро.
