Последние несколько недель мой пятнадцатилетний сын, Денис, вёл себя… странно.
Он не грубил, не бунтовал, просто стал отстранённым. Приходил из школы уставшим, молча шёл в свою комнату и закрывал дверь. Аппетит пропал, а если я спрашивала, куда он идёт или с кем переписывается, вздрагивал. Думала, может, влюбился или влип в какую-то подростковую переделку — такое, о чём дети не рассказывают родителям.
Но внутри грызло ощущение, что дело серьёзнее.
А потом, однажды вечером, когда Денис был в душе, а его рюкзак лежал на кухне, любопытство взяло верх.
Я расстегнула молнию.
Внутри — учебники, недоеденный батончик и… подгузники.
Да. Подгузники. Целая пачка, второго размера, засунутая между тетрадкой по математике и толстовкой.
Сердце едва не остановилось. Зачем моему сыну-подростку подгузники?!
В голове метались мысли. Попал в беду? Связался с девушкой? Что-то скрывает?
Не хотелось делать поспешных выводов или напугать его, чтобы он вообще перестал говорить правду. Но и оставить всё как есть я не могла.
На следующее утро, после того как отвезла его в школу, припарковалась в паре кварталов и стала ждать.
И точно — через двадцать минут он вышел через калитку и пошёл в сторону, противоположную школе. Я шла за ним на расстоянии, сердце колотилось.
Денис шёл минут пятнадцать, сворачивая во дворы, пока не дошёл до обветшалого дома на окраине. Краска облезла, во дворе буйно рос бурьян, а одно окно было заклеено картоном.
И тут, к моему шоку, Денис достал ключ и вошёл внутрь.
Я не стала ждать. Вышла из машины и направилась к двери. Постучала.
Дверь со скрипом открылась — и передо мной стоял мой сын, держа на руках младенца.
Он замер, будто заяц в свете фар.
— Мама? — прошептал он. — Ты… что здесь делаешь?
Я шагнула внутрь. В комнате стоял полумрак, повсюду валялись детские вещи — бутылочки, пустышки, на диване пелёнка. Девочка у него на руках, месяцев шести, смотрела на меня большими карими глазами.
— Денис, что происходит? — спросила я мягко. — Чей это ребёнок?
Он опустил глаза, покачивая её, когда та завозилась.
— Её зовут Алиса, — тихо сказал он. — Она не моя. Это младшая сестра моего друга Влада.
— Влада?
— Да… Он учится в десятом классе. Мы дружим с пятого. Его мама умерла два месяца назад. Внезапно. У них никого нет — отец ушёл, когда они были маленькими.
Я медленно села на стул.
— А где сейчас Влад?
— В школе. Мы делим обязанности. Он ходит на уроки утром, я — во второй половине дня. Мы не хотели никому говорить… боялись, что Алису заберут.
Я онемела.
Денис объяснил, как Влад пытался один заботиться о сестрёнке после смерти матери. Никто из родных не помог, и ребята боялись, что их разлучат. Тогда они придумали план. Привели в порядок старый дом, и Денис вызвался помогать. Они по очереди сидели с Алисой, кормили её, меняли подгузники — делали всё, чтобы её сохранить.
— Я копил карманные деньги на подгузники и смесь, — тихо добавил Денис. — Просто не знал, как тебе сказать.
Я не сдержала слёз. Мой сын — совсем ещё мальчишка — скрывал этот поступок, полный сострадания и мужества, боясь, что я его остановлю.
Я посмотрела на крохотную девочку у него на руках. Она начала засыпать, её маленькая ручка сжимала край его футболки.
— Нам нужно помочь им, — сказала я твёрдо. — Но правильно.
Денис удивлённо поднял взгляд.
— Ты не злишься?
Я покачала головой, вытирая глаза.
— Нет, сынок. Я горжусь тобой. Но ты не должен был тащить это один.
В тот же день я начала звонить — в соцслужбу, к юристу, к школьному психологу Влада. Собрав все документы и доказав, насколько серьёзно ребята относятся к заботе об Алисе, мы оформили временную опеку. Я предложила забирать девочку к себе, пока Влад учится. Даже научилась пеленать и качать на руках.
Было непросто. Приходилось ходить по инстанциям, проходить проверки. Но понемнНо теперь, когда я вижу, как Алиса смеётся, а Влад и Денис стали по-настоящему братьями, я понимаю – иногда самое важное в жизни начинается с самого неожиданного.
