Ты – моя вселенная
Илья и Надя жили в одном доме, на одной лестничной клетке, под номером пять. Илью перевели в четвёртый класс, и он уже считался достаточно взрослым, чтобы присматривать за пятилетней Надей из квартиры напротив. Её мать работала хирургом, и в выходные её часто вызывали на сложные операции.
Илья вёл себя с Надей по-взрослому: кормил, защищал, иногда даже ругал, если она шалила. А Надя слушалась безоговорочно, ходила за ним по пятам, смотрела на старшего друга огромными, как блюдца, глазами.
Однажды Надя заболела ангиной. Где она умудрилась простудиться в июне? Илье пришлось сидеть с ней целыми днями. Друзья уже знали, где его искать. Позвонили в Надину дверь, звали играть в футбол.
— Не могу. С Надькой сижу, — серьёзно ответил Илья.
— Да возьми её с собой, пусть поболеет за нас, — предложил Серёжа.
— У неё температура. Нельзя. Играйте без меня сегодня.
— Как без тебя? Вратаря-то кто будет? — возмутился Ваня.
— Стойте по очереди, — отмахнулся Илья, глядя на расстроенные лица.
— Не, так неинтересно. Мы тогда тоже не пойдём.
— Ладно, заходите, — вздохнул Илья и впустил ребят в квартиру.
Надя, с шарфом на шее, сидела на диване и разглядывала картинки в книжке. Увидев мальчишек, обрадовалась.
— Мои друзья — Ваня и Серёжа. — Илья показал, кто есть кто. — Они посидят с нами, ничего?
— Почитайте мне, — протянула она книгу с детской непосредственностью.
— Давайте лучше шалаш построим! — Ваня уставился на круглый стол в центре комнаты.
— Как? Нужны ветки, солома, а у нас нет, — глаза Нади сверкнули — то ли от жара, то ли от восторга.
— Солома не нужна. Можно покрывало с дивана снять? — спросил Ваня. — Накроем стол, и будет шалаш.
Но одного покрывала не хватило. Надя подсказала, где в шкафу лежит плед. Вскоре все четверо залезли под стол. В импровизированном шалаше было тесно, душно, темно и жутко интересно.
— Давайте страшилки рассказывать, — предложил Серёжа. — Мой прадед на войне воевал.
— Ну и что? Про войну скучно, — буркнул Ваня.
— Орденов у него — не сосчитать! — хвастался Серёжа. — Он хлеб в блокадный Ленинград возил.
— Надоело. Неинтересно, — протянул Ваня.
— А ты знаешь, что в блокаду люди ели не только кошек, но и друг друга? Отрезали по кусочку, варили… А хлеб из опилок пекли, — не унимался Серёжа.
— Фу. Людей нельзя есть, — Надя съёжилась, прижавшись к Илье.
— А я знаю страшные истории про Чёрную Тень, — радостно сказал Ваня. — Мы в лагере про неё ночью рассказывали. Жуть.
Надя замерла. Само слово «чёрная» показалось ей пугающим, особенно в темноте под столом. А от слова «жуть» её затрясло.
— Она всегда в чёрном. Если зазеваешься — схватит и утащит. И больше никто тебя не увидит. Особенно любит непослушных детей…
— Хватит! Совсем Надю напугал, — резко оборвал его Илья, почувствовав, как девочка дрожит. — Ещё ночью спать не будет. Она же маленькая.
— Я не маленькая, — обиделась Надя. — Но про Чёрную Тень не хочу! Страшно… — голос её задрожал.
Хлопнула входная дверь. Дети под столом затихли. Снаружи раздались осторожные шаги, остановившиеся прямо рядом. Ваня заёрзал, Серёжа задышал часто. Надя прижалась к груди Ильи — под её щекой гулко стучало его сердце.
Вдруг край покрывала приподнялся. Надя зажмурилась и завизжала.
— Вот вы где! — раздался мамин голос.
— Мама! — Надя вылезла из-под стола и бросилась к ней.
— Что это за шалаш? — мама оглядела взъерошенных мальчишек.
— Мы страшилки рассказывали, — затараторила Надя.
— И тебе не страшно?
— Страшно! А когда шаги услышала, думала — Чёрная Тень пришла…
— Какая ещё тень? — мама строго посмотрела на мальчишек, задержав взгляд на Илье. Он виновато опустил голову.
— Всё, разбирайте шалаш и за стол. Скоро обед, — сказала мама и увела Надю на кухню.
После обеда Илья с друзьями всё же ушли играть в футбол. А мама уложила Надю спать. Но как только та закрывала глаза, ей чудилась Чёрная Тень.
Когда Илья перешёл в седьмой класс, Надя только пошла в первый. Он стал совсем взрослым и редко сидел с ней. Да и она подросла, могла оставаться одна. Но всё бегала к нему — спросить что-то или когда гремел гром. Надя боялась грозы.
Если мальчишки шли в кино или на каток, она упрашивала взять её с собой. Если отказывали — пускала в ход слёзы. И Илья, сжалившись, уговаривал друзей.
Он научил её кататься на коньках, греть суп в микроволновке, привил любовь к приключенческим книгам. В выпускном классе Илья ходил в кино уже не с друзьями, а с одноклассницей Катей. Однажды Надя подглядела, как они целовались за домом. Детское сердце разорвалось от ревности.
После школы Илья поступил в военное училище. Дома бывал редко. Надю это радовало — значит, девушек рядом не будет. Но и печалило — ведь она тоже его не видела.
Однажды он приехал в отпуск, а родителей не было. Зашёл к соседям. Увидев Илью в форме, Надя засмущалась. Он тоже будто впервые заметил, как она выросла. За обедом то и дело поглядывал на неё. Под его взглядом её ресницы вздрагивали, а щёки розовели.
Мама расспрашивала про учёбу, службу. Он отвечал, не сводя глаз с Нади, словно говорил только для неё. Её сердце бешено колотилось. Потом вернулись родители, и Илья ушёл, оставив её в смятении. Больше она его не видела.
После училища Илья уехал служить на границу, а Надя поступила в мединститут. Через три года он приехал в отпуск. Она караулила его у окна, замирая при каждом шорохе за дверью.
— Он взрослый, ему жениться пора. А тебе учиться. Выбрось его из головОни поженились спустя год, и вся их жизнь, словно страницы старой книги, наполнилась теплом, смехом и воспоминаниями о том самом шалаше, где когда-то началась их история.
