Когда всё не то, чем кажется
Екатерина ехала домой в троллейбусе, прижав лоб к холодному стеклу. За окном лил дождь, размывая очертания улиц и людей. «Прямо как моя судьба, — подумала она. — Ничего не ясно, только туман впереди». Глаза её наполнились слезами, но она сжала веки, чтобы никто не заметил.
— Молодёжь нынче! Сидят, будто вокруг пусто. А старики на ногах трясутся, — раздался над ухом злой, пронзительный голос.
Екатерина подняла взгляд и увидела грузную женщину с лицом, будто навеки застывшим в гримасе недовольства. Взгляд её сверлил, словно буравчик.
— Садитесь, пожалуйста, — поднялась Екатерина.
— И то верно, сама не уступят, пока не попросишь, — проворчала та, тяжело опускаясь на освободившееся место.
Пробираясь к выходу, Екатерина слышала, как за спиной поднялся ропот: «Неблагодарные», «Какие невоспитанные», «В наше время такого не было».
«Может, у неё горе, оттого и злая», — мелькнуло в голове.
— Ты выходишь? — окликнул её чей-то голос.
Обернувшись, Екатерина узнала свою школьную подругу Ольгу.
— Катюша! Господи, сколько лет!..
Она не успела ответить — двери с лязгом распахнулись, и толпа вынесла их на улицу.
— Как же я рада тебя видеть! — Ольга сияла, будто в её жизни не было ни одной тучи. Она тут же подхватила Екатерину под руку. — Никуда не отпущу, пока всё не расскажешь!
— Я тоже рада, — ответила Екатерина без улыбки. — Но к себе позвать не могу.
— Не надо! Пойдём к маме, я замужем, живу отдельно. Как раз к ней собиралась, — затараторила Ольга.
— Оль, нет, правда. В другой раз.
— Нет уж! Следующий раз будет через сто лет. Хоть на полчасика!
Екатерина сдалась.
— Дома муж с дочкой? — спросила Ольга.
— Ну да.
— А я уж невесть что подумала! Никуда не денутся.
И она почти силой потащила подругу мимо её дома, дальше по переулку.
— Мам, гляди, кого привела! — торжественно объявила Ольга.
Мать её, увидев Екатерину, всплеснула руками. В школе они были не разлей вода, но после выпуска их пути разошлись. Ольга звонила, настаивала на встречах, но Екатерине тогда было не до того.
Она влюбилась без памяти. Мать сутками уговаривала: «Ну что ты в нём нашла? Боксёр! Какая это работа — лупить друг друга? Вечно сломанный нос, а то и хуже. Одумайся, дочка!..»
Мать Ольги засуетилась, ставя на стол чашки.
— Мам, дай нам наговориться, — попросила Ольга.
— Да-да, конечно.
Когда она вышла, Ольга тут же приступила к допросу:
— Рассказывай. Вижу же, что неладно. Может, помогу.
Екатерина не хотела выкладывать душу, но подруга смотрела так искренне, что слова полились сами.
— Так ты за своего Семёна всё-таки вышла? Помню, как ты по нему сохла.
— Да. С мамой из-за него ссорились. Она тебя в пример ставила: «Ольга умница, жизнь устроит, а ты — тургеневская барышня, вечно с головой в облаках».
— Узнаю Анну Васильевну, — усмехнулась Ольга. — Всё ещё в школе работает?
— Да. — Екатерина впервые улыбнулась.
Ольга была стройной блондинкой с правильными чертами лица, а Екатерина — круглолицей, с русыми локонами и наивными голубыми глазами. Прямо героиня старинного романа. Только сейчас взгляд её потух, а лицо осунулось.
— Сначала всё было хорошо, но на отборе к чемпионату Семён получил травму. Инсульт… — Екатерина махнула рукой. — Врачи руками разводили. Я тогда уже беременная была. Не знаю, как доносила.
Потом родила и с ребёнком на руках ухаживала за мужем. Если бы не мама — не выдержала бы. Машину продали, деньги нужны были. Через полгода вышла на работу. Мама с малышкой сидела. Уже шесть лет ей. Вылитый Семён.
На восстановление ушли годы. Уже не верила, что он хотя бы ходить сможет. Но он справился. Про спорт пришлось забыть. А другой работы не знает. То не берут, то сам не хочет. Злится, что кормилец не выходит. С дочкой хоть оттаивает… — Екатерина отвернулась, смахивая слезу.
— С работой помогу. — Ольга накрыла её руку своей. — Муж у меня не олигарх, но дело своё имеет. Охранником Семён может? Не грусти, выкрутимся!
— Спасибо, Оль. Хорошо, что встретились. Но мне пора. Семён не любит, когда задерживаюсь. Боится, что брошу.
— Давай телефоны обменяемся. Завтра позвоню. Мой Андрей меня любит, не откажет.
— Мама права, ты действительно умница. Я его ругаю, а сама в слезах, — обняла её на прощание Екатерина.
— Всё наладится. Как говорится, важно не как стартуешь, а как финишируешь.
Дома Екатерина промолчала, чтобы не обнадёживать мужа зря. Ольга позвонила на третий день.
— Это я. С мужем поговорила, готов взять Семёна. Только встретиться хочет. После таких травм бывает, что с психикой неладно.
— Понимаю.
— Пусть завтра к трём в офис приходит. Костюм, галстук. Чистый, выбритый. И главное — чтобы трезвый. Андрей этого не терпит.
— Семён не пьёт! — вспыхнула Екатерина.
— Так, на всякий случай.
Она передала слова мужу, опустив просьбу о трезвости, чтобы не задеть его.
На следующий день Семён ушёл в костюме. Екатерина не выпускала телефон из рук. Когда он позвонил и сообщил, что его взяли, она расплакалась от облегчения. Боялась, что он сорвётся, хоть и не признавалась в этом даже себе.
Зарплата была хорошая, и Семён будто воспрянул. Два месяца жили спокойно. Казалось, жизнь налаживается.
Потом муж Ольги уволил водителя и предложил место Семёну. Права есть, машину водит умеет.
Через неделю Семён стал приходить поздно. Снова хмурый, молчаливый. На расспросы отмахивался: «Устал».
Но однажды он пришёл с разбитыми костяшками пальцев, и всё вновь перевернулось.
