**Второе дыхание**
Дмитрий не был красавцем, как Высоцкий. Работал простым инженером на заводе в Нижнем Новгороде. Пил редко — разве что на праздники. Не курил. В браке с Галиной двадцать два года, на сторону даже не смотрел.
Дочь вышла замуж и уехала с мужем в Москву. Внуками не торопилась радовать. Дмитрий и не переживал. Дети — ответственность, гам и игрушки под ногами. А он привык к тихим вечерам с газетой перед телевизором. Что спешить? Всё ещё успеет.
Галя была идеальной хозяйкой: аккуратная, дом — полная чаша, ужин всегда готов, а по праздникам — домашний торт и мясо по-царски. Одним словом, жизнь удалась.
Возвращался с работы за рулем своей «Лады», щурясь от закатного солнца, предвкушая ужин и отдых перед экраном.
Вошел в квартиру, снял ботинки — тишина. Обычно Галя уже окликала из кухни, что еда почти готова. Но сегодня — ничего. Непонятный холодок пробежал по спине. Зашел в комнату — жена стояла у шкафа, срывала с вешалок платья и кидала в чемодан.
— Ты куда? К Лене в Москву? Что, беременна? — спросил Дмитрий.
Галя молча продолжила укладывать вещи.
— Ты что, оглохла? Кричу — молчишь! Куда собралась?! — голос дрогнул от нарастающего раздражения.
Она окинула взглядом комнату, проверяя, ничего ли не забыла, и нажала на чемодан. Переполненный, он еле закрывался.
— Помог бы лучше, а не вопросы глупые задавал. — Галя откинула со лба прядь.
— Я спрашиваю — куда?! Разве это глупо?! — Дмитрий сжал кулаки, сдерживая злость.
— Ухожу. От тебя. — Голос жены звенел вызовом.
— Почему?! — бровь дернулась.
— Надоело. Закрой чемодан.
— Что надоело? — Он резко захлопнул молнию.
— Всё! Ты, плита, эти вечные вечера у телевизора…
— Так скажи! Сходили бы в театр… — пробормотал первое, что пришло в голову.
— Чтобы краснеть, когда ты там захрапишь? Дни идут, а жизнь проходит! — В её голосе слышалась горечь.
— Ну а что поделать? Время всё равно утекает… — философски заметил он.
— Не умничай! Я хочу, чтобы было что вспомнить! А что у меня? Жареная картошка? Ты с газетой перед экраном?! — Она почти кричала.
— У меня есть другой! Он видит во мне женщину, королеву… Читает стихи… — Глаза её затуманились.
— А я? — Дмитрий вдруг понял всё.
— А ты живи как жил. Только готовь сам. Я два месяца назад волосы коротко постриглась — ты даже не заметил. — Она усмехнулась, потащила чемодан в прихожую. Колеса оставляли следы на ковре.
Пока Галя надевала пальто, он смотрел на эти две полосы. Казалось, чемодан проехал по его сердцу.
Только когда хлопнула дверь, он вздрогнул. Осознал: жена ушла.
На кухне стоял холодный чайник. В холодильнике — кастрюля щей, кусок колбасы, пара банок тушенки. Аппетит пропал.
Вернулся в комнату, сел на диван. Ни газета, ни телевизор не интересовали. Раньше было иначе, когда Галя была рядом — даже если просто мыла посуду или гладила. Был дом.
Он сидел, уставившись в черный экран, пытаясь осмыслить случившееся. Тишина давила. Ветровка, ботинки — и на улицу. Но пустота следовала за ним.
Возле кафе увидел людей за столиками — смех, разговоры. Зашел, заказал коньяк. Боль притупилась. Выпил ещё. И ещё…
Домой добрался на автопилоте. Утром голова раскалывалась, в кармане нашел телефон: «Суббота». Снова рухнул на кровать.
Позже душ вернул к жизни. Вышел на улицу. Солнце, прохожие, шум машин. Возле вчерашнего кафе затошнило. Пошел к набережной.
Навстречу — женщина, улыбается. Оглянулся — рядом никого.
— Тоже гуляете? Погода — будто лето! — сказала она.
— Угу, — буркнул он.
Она остановилась, ждала большего.
— Мы… знакомы? — растерялся он.
— У вас что-то случилось? — в голосе её было сочувствие.
— Жена ушла. К поэту. Читает ей стихи, а я… — нелепо добавил.
— Вам плохо? Лоб мокрый… Давайте присядем. — Но скамейки были заняты.
— Вчера перебрал… Я вообще не пью, — протер лоб.
— Вам бы домой, чаю крепкого. Пойдемте, провожу.
По дороге она жаловалась на зятя:
— Дочь с ним живет, а он мне — как заноза. Выгоню — она уйдет. Вот и гуляю, чтоб не злиться.
— Вы сказали, не знаете меня. Я в бухгалтерии вашего завода. А то, что не помните — хорошо. Значит, семьянин.
— Был бы семьянином — жена не ушла бы. Зайдете на чай? Дома — как в склепе.
— Жена только ушла, а я к вам? Нет, — она собралась уходить.
— Тогда и я не пойду. — Он опустил голову.
Она вздохнула, взяла его под руку.
— Ладно, пошли.
За чаем разговаривали. Ему казалось, будто знал её давно.
— Уже уходите? — встрепенулся, когда она встала.
— Пора. Вам отдых нужен.
Перед уходом он попросил номер. Когда она ушла, сразу уснул. Проснулся — жизнь уже не казалась такой мрачной. Разогрел чайник, позавтракал. Потом набрал её.
— Эх, даже имени не спросил… Надя? Красивое. Наденька, погуляем?.. Тогда у набережной через час.
Он напевал, застегивая рубашку. Жизнь обрела краски.
Теперь после работы ждал её у проходной, провожал домой. Чаще ужинали в кафе или у него. Она готовила, он помогал, болтая.
Однажды за ужином сказал:
— Зачем тебе с зятем мучиться? Переезжай ко мне.
— Это предложение? — она даже не удивилась.
— Да. Только я пока женат… Но это дело времени.
Надя осталась. С ней он ожил. Ловил каждый момент, мчался с работы, забегал в магазин. Они говорили обо всем. За годы с Галей не наговорил столько, сколько за эти недели.
Как-то за ужиА когда через год Надя родила ему сына, Дмитрий вдруг понял, что всё это время сам писал стихи — только не на бумаге, а маленькими, счастливыми днями.
