Однажды в холодный осенний день я шла домой из магазина, едва переставляя ноги. Девятый месяц беременности давал о себе знать — не только весом ребенка, но и грузом жизни, которую я вела. Когда-то я думала, что вышла замуж за любовь всей жизни. Игорь казался таким обаятельным — мягким, заботливым, обещал, что я смогу посвятить себя писательству и мечте о семье.
Но Игорь изменился вскоре после свадьбы.
Теперь он был холодным, вечно недовольным и контролировал каждый мой шаг. Квартира была наша, но он постоянно напоминал, что ипотека оформлена на него. Сначала он взял на себя финансы — я тогда верила в «равноправие». Но постепенно контроль превратился во владение. Надо мной. Моими решениями. Даже моим временем.
«Ты ничего не вносишь, — шипел он. — Хотя бы квартиру содержи в чистоте. Это минимум».
Я больше не спорила. Не было сил. Ребенок толкался в животе, напоминая, что я борюсь уже не только за себя. Мне просто хотелось покоя.
В тот день, возвращаясь с покупками, которые Игорь требовал, но не помог нести, я остановилась у светофора и увидела ее.
Пожилая женщина, лет шестидесяти, в потертом пальто стояла у автобусной остановки с картонкой: «БЕЗДОМНАЯ. ОЧЕНЬ ХОЧУ ЕСТЬ».
Седые волосы были собраны дрожащими пальцами, а во взгляде — усталость и какая-то тихая сила. Люди проходили мимо, но я не смогла.
«Хотите поесть?» — робко предложила я.
Она удивилась, будто не ожидала, что кто-то заговорит. «Только если это не обременительно».
«Меня зовут Лидия, — сказала я. — А доброта никогда не бывает обузой».
Мы зашли в кафе, заказали борщ и бутерброды. За едой она рассказала, что ее зовут Марфа, всю жизнь работала швеей, а потом потеряла связь с дочерью, работа исчезла, аренда выросла…
«Не стыдно упасть, — тихо сказала она. — Стыдно не помочь подняться, когда можешь».
Ее слова запали мне в душу. Я вдруг предложила: «Пойдемте со мной. Примите душ, переоденетесь, отдохнете».
Она посмотрела на меня, будто я подарила ей солнце.
Я знала, что Игорь взбесится, но мне было все равно. Впервые за долгое время я слушала сердце.
Дома я дала Марфе полотенце, свои вещи для беременных — свободные, ей подошли — и накрыла стол. Ее глаза сияли после душа, и я поняла, как мне не хватало простого человеческого тепла.
Но дверь хлопнула — и покой рухнул.
Игорь влетел в квартиру, швырнул ключи на стол и замер, увидев Марфу.
«КТО ЭТО?!» — рявкнул он.
Я встала, заслоняя ее. «Она моя гостья. Ей нужна помощь».
«В МОЕЙ КВАРТИРЕ?! Ты спятила?!»
Марфа повернулась к нему — и Игорь вдруг остолбенел.
«Ты?! — прохрипел он. — После стольких лет?!»
«Здравствуй, Игорь», — спокойно сказала Марфа.
«Что… что ты здесь делаешь?!» — голос его дрожал.
«Спроси у себя, — тихо ответила она. — Это ты нас бросил».
Я смотрела на них, не понимая. «Что происходит?»
Игорь побледнел. «Эта… эта женщина… моя мать».
Тишина повисла, как лезвие.
«Твоя мать?! — вскрикнула я. — Ты говорил, она умерла, когда ты был подростком!»
«Для меня так и есть! — закричал он. — Она нас бросила!»
Марфа сжалась. «Неправда. Ты знаешь, каким был твой отец. Я пыталась забрать тебя, но суд оставил меня без прав. Я писала, звонила, посылала подарки. Ты не отвечал».
Слезы катились по ее морщинам. «Я не бросала тебя. Я пыталась до последнего».
Но он отвернулся. «Мне плевать. Убирайтесь. Обе. За пятнадцать минут. БЕРИТЕ СВОЙ ХЛАМ И ВОН».
Я стояла в оцепенении. «Ты выгоняешь беременную жену? И свою мать?!»
«Она мне не мать, — прошипел он. — А ты… не понимаешь, что такое верность».
Марфа взяла меня за руку. «Все хорошо, — шепнула она. — Нам нечего делать там, где нас не ждут».
Я собрала документы, детские вещи и одежду — и мы вышли.
На ступеньках, под закатным небом, я не знала, куда идти.
Тогда Марфа достала потрепанный конверт. «Я не думала, что снова его увижу. Но на всякий случай… Я вернулась в город неделю назад. Живу в приюте. Мне удалось получить наследство от тети — я хотела предложить его Игорю, чтобы помириться. Но теперь это не нужно».
Она сжала мою руку. «Лида, поехали со мной? Я вчера сняла квартиру. Две комнаты. Тихо. Ты и малыш будете в безопасности».
Я не могла вымолвить ни слова.
«Не отвечай сейчас, — добавила она. — Но я говорила искренне: не стыдно упасть. А помочь подняться — это чудо».
Я расплакалась — не от страха, а от этого неожиданного света.
…
Через несколько недель моя девочка родилась в том маленьком домике с желтыми шторами и видом на сад. Я назвала ее Надеждой.
Марфа первой взяла ее на руки. «Она — начало чего-то доброго», — прошептала она со слезами.
А Игоря я больше не видела. Может, когда-нибудь он посмотрит правде в глаза. Но я не буду ждать.
Моя дочь вырастет, зная, что такое настоящая любовь. Она не контролирует. Не выгоняет на улицу. Она остается с тобой, особенно когда ты падаешь.
И все это началось с картонки… и сердца, готового помочь.
