«БЕЗДОМНАЯ И ГОЛОДНАЯ»: Табличка в руках женщины, которую я впустила в дом — и в тот же день сама оказалась на улице
Я была на девятом месяце беременности и едва держалась. Каждый шаг давался с трудом — не только из-за ребенка, но и из-за тяжести жизни, которую мне пришлось вести. Годы назад я думала, что вышла замуж за любовь всей своей жизни. Тогда Артём был обаятельным — мягким, внимательным, обещал заботиться обо мне, чтобы я могла сосредоточиться на мечтах о писательстве и семье.
Но вскоре после свадьбы Артём изменился.
Теперь он был холодным, резким и властным. Дом формально принадлежал нам обоим, но он постоянно напоминал, что ипотека оформлена на него. Он взял на себя все финансы — когда-то я согласилась, веря в «партнёрство». Но контроль быстро превратился в собственность. Над всем. Над моими решениями, голосом, даже временем.
«Ты ничего не вкладываешь, — часто говорил он с усмешкой. — Хотя бы поддерживай порядок. Это минимум, который ты можешь сделать».
Я больше не спорила. Не было сил. Ребёнок толкался в животе, напоминая, что я теперь живу не только для себя. Мне просто хотелось покоя.
В тот день я шла домой из магазина, руки ныли от тяжести пакетов с продуктами, которые требовал Артём, но нести отказался. У светофора я остановилась и увидела её.
Она стояла у автобусной остановки, закутавшись в потрёпанное пальто, с картонным листком в руках: «БЕЗДОМНАЯ. ПОМОГИТЕ ПРОКОРМИТЬСЯ».
На вид ей было за шестьдесят. Седеющие волосы она поправляла дрожащими пальцами, а в её усталых глазах светилась тихая сила. Люди проходили мимо, не глядя, но я не смогла. Не в этот раз.
Я подошла и улыбнулась: «Хотите поесть?»
Она будто не поверила, что с ней заговорили. «Только если не обременительно, — ответила она тихо. — Не хочу быть обузой».
«Меня зовут Лидия, — сказала я. — А доброта никогда не бывает обузой».
Мы зашли в ближайшее кафе, я заказала нам обоим суп и бутерброды. За едой она рассказала, что её зовут Маргарита. Всю жизнь она работала швеёй, у неё была дочь, с которой они потеряли связь, а потом… жизнь пошла под откос. Аренда выросла, клиенты пропали, одно за другим.
«Нет стыда в том, чтобы упасть, — тихо сказала она. — Стыдно не помочь подняться другому, когда можешь».
Эти слова тронули меня до глубины души. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг предложила: «Пойдёте со мной? Вы сможете помыться, переодеться, отдохнуть. Честно, для меня это не проблема».
Она посмотрела на меня, будто я подарила ей солнце.
Я знала, что Артём будет в ярости, но мне было всё равно. Впервые за долгое время я решила слушать сердце.
Дома я дала Маргарите полотенце, одежду для беременных — свободную, чтобы ей подошла — и приготовила горячее. Я не улыбалась так уже несколько месяцев. Когда она сидела за столом, с влажными от душа волосами и более живым взглядом, я поняла, как мне не хватало простого человеческого тепла.
Но этот покой рухнул, как только хлопнула входная дверь.
Артём ворвался в дом, швырнул ключи на столешницу и замер, увидев Маргариту.
Его лицо побагровело, глаза расширились. «КТО ЭТО?!» — прошипел он.
Я встала, охваченная защитным порывом. «Моя гостья. Ей нужна была помощь».
«МНЕ НАПЛЕВАТЬ! Ты что, вообще с ума сошла?! Кого ты тащишь в МОЙ дом?!»
Маргарита повернулась к нему, и тут произошло нечто странное.
Артём остолбенел.
Рот его открылся, но звука не последовало. Руки задрожали.
«Ты?!» — наконец выдохнул он. «После всех этих лет?!»
Взгляд Маргариты не дрогнул. «Здравствуй, Артём».
«Что… что ты здесь делаешь?» — голос его сорвался.
«Спроси себя сам, — тихо ответила она. — Это ты нас бросил».
Я смотрела то на него, то на неё, не понимая. «Что происходит?»
Артём побледнел. «Эта… эта женщина… моя мать».
Тишина повисла такая, что казалось, стекло вот-вот треснет.
Я уставилась на него. «Твоя мать? Ты говорил, что она умерла, когда тебе было шестнадцать».
«Для меня она умерла! — выкрикнул он. — Она бросила меня! Всё бросила!»
Маргарита содрогнулась. «Это неправда, — прошептала она. — Ты же знаешь, каким был твой отец. Я пыталась забрать тебя, но суд мне не поверил. Он позаботился об этом. Я писала тебе, звонила, посылала подарки. Ты никогда не отвечал».
Слёзы выступили на её глазах. «Я не бросала тебя, Артём. Я никогда не переставала пытаться».
Он отвернулся, тяжело дыша.
«Мне всё равно, — пробормотал он наконец. — Ты не останешься здесь. Вы обе — ВОН. У вас пятнадцать минут. Забирайте свои вещи и ИСЧЕЗАЙТЕ».
Я не могла поверить своим ушам. «Ты выгоняешь беременную жену? И собственную мать?»
«Она мне не мать, — прошипел он. — А ты… похоже, не понимаешь, что такое верность».
Маргарита медленно поднялась и положила руку мне на плечо. «Всё в порядке, — тихо сказала она. — Нам нечего делать там, где нас не ждут».
Я собрала, что успела за десять минут — документы, одежду, детские вещи — и вышла вместе с Маргаритой. Сердце бешено колотилось, страх сжимал горло.
Мы сидели на ступеньках, а солнце уже клонилось к закату. Я не знала, куда идти.
Тогда Маргарита достала из кармана потрёпанный кожаный кошелёк. «Я не думала, что увижу его снова, — сказала она. — Но на всякий случай… Я вернулась в город неделю назад. Жила в приюте для женщин. Там помогли мне получить наследство, оставленное тётей. Я хотела предложить его Артёму, чтобы помириться. Но теперь ясно, что этого не случится».
Она взяла мою руку. «Лида, ты пойдёшь со мной? Вчера я сняла квартиру. Две комнаты. Тихий район. Ты и малыш будете в безопасности».
Я смотрела на неё, не находя слов.
«Не отвечай сейчас, — мягко добавила онаОн взял мою руку, и я почувствовала, что наконец-то обрела не просто крышу над головой, а настоящую семью.
