Если бы мы встретились раньше…
Людмила пришла в поликлинику точно по времени, взяла карточку в регистратуре и поднялась на второй этаж. У двенадцатого кабинета все места были заняты пожилыми людьми. У окна, прислонившись к подоконнику, стоял мужчина.
— Вы все к двенадцатому? — робко поинтересовалась Людмила.
— К двенадцатому. А вы будете вот за тем мужчиной у окна, — ответила одна из женщин.
— У меня талон, — сказала Людмила, доставая его из кармана.
— А у нас все с талонами, — хрипло пробурчал седой щуплый старичок.
Людмила поймала любопытный взгляд мужчины у окна и подошла к нему.
— У вас тоже талон? На какое время? — спросила она.
Он выглядел моложе остальных и дышал спокойствием.
— На девять тридцать, — охотно ответил он.
Людмила растерянно уставилась на него.
— Так зачем же вы заняли очередь? Ваше время давно прошло. Или опоздали?
— Мы-то не опоздали, даже раньше пришли, а вот доктор задерживается, — вмешался в разговор седой старик, и очередь у кабинета зашевелилась, заворчала, возмущаясь несправедливостью.
— Как же так? Зачем тогда талоны, если всё равно живая очередь? — спросила Людмила, обращаясь к словоохотливому старику.
— Жаловаться хотите? Бесполезно. Сперва ветеран прошёл вне очереди — соврал, конечно, ему от силы семьдесят, как и мне. Потом заведующая свою знакомую провела. Минут сорок там сидели. Что вы хотите? Бесплатная медицина, — ворчливо объяснил старик.
— Но так мы до вечера не попадём. И что, снова талон брать? — возмутилась Людмила, ища поддержки у мужчины у окна.
— Не переживайте, всех примут, правда, наспех. Доктор тоже человек. Всё понимает, но система, — многозначительно поднял крючковатый палец старик. — Их ответ прост: не нравится — идите в платную клинику.
— Но это же неправильно… — Возмущение клокотало в Людмиле, как кипяток в чайнике.
— Советую не нервничать. Ничего не измените, а себе навредите, — философски заметил мужчина у окна.
Людмила встала рядом, раздумывая: ждать два часа или уйти?
— К ортопеду всегда очереди. Он один, а нас — толпа. Пошлёт на рентген, там снова очередь. Потом со снимком обратно… — старик махнул рукой в отчаянии.
Очередь загудела, заволновалась.
«Может, просто уйти?» — подумала Людмила, но не сдвинулась с места, надеясь на чудо.
— Никак не решитесь уйти? — спросил мужчина.
Она посмотрела на него, но промолчала.
— У вас что-то серьёзное? — снова спросил он.
— Здесь, кажется, у всех серьёзное. — Людмила оторвалась от подоконника, бросила последний взгляд на двенадцатый кабинет и пошла к лестнице.
За спиной послышались неровные шаги. Она оглянулась — мужчина, прихрамывая, догонял её.
— Тоже ушли? — спросила Людмила. Ей стало легче оттого, что они ушли вместе.
— В платную не пробовали? — снова спросила она.
— Да там те же врачи, только деньги берут, — ответил он.
Они вышли из поликлиники.
— Вы на автобус? — спросил мужчина.
— Нет. Пройдусь пешком, успокоюсь. — Людмила миновала остановку.
— Подождите, я с вами, — окликнул он её.
— Вам, наверное, тяжело? Подождали бы автобус, — сказала Людмила, невольно замедляя шаг.
— Я вас узнал. Мы в понедельник вместе талоны брали, потом на одном автобусе ехали. Вы живёте недалеко от меня — мы на одной остановке выходили.
— Вы за мной следили? — вспыхнула Людмила.
— Нет. Так вышло.
Они шли молча. Людмила подстраивала шаг под его хромоту. Через две остановки сели в автобус, потом вместе вышли.
— Вот мой дом, — он показал на девятиэтажку напротив. — Разрешите проводить вас?
— А нога? Не болит? — вместо ответа спросила Людмила.
— Привык. А знаете что? Приходите завтра в ДК. У нас там клуб. Не пожалеете.
— Я не люблю такие собрания. К тому же это ваши друзья, а не мои, — Людмила не знала, как отвязаться.
— Зря. Я был артистом. Вернее, не стал. Говорили, подавал надежды. Да-да, не удивляйтесь.
— И что помешало? — скептически спросила она.
— Любовь. Влюбился в самую красивую на курсе. Однажды мы шли по мосту. Вечер, огни в тёмной воде… Романтика. Там я и признался ей.
— И что? — заинтересовалась Людмила.
Они дошли до её дома, но она не уходила, хотела дослушать.
— Она спросила, на что я готов ради любви. Я не знаю, как называются части моста… В общем, есть там металлические перемычки, как канаты. «Сможешь забраться наверх?» — спросила она. Я разбежался, вскочил на канат и побежал вверх. Добрался, а спускаться страшно. В итоге оступился. С тех пор хромаю.
— А девушка?
— Пришла в больницу, извинилась. Потом вышла за однокурсника. Снялась в сериале. А я организовал клуб для таких же, как я. Поём, читаем стихи, поддерживаем друг друга. Придёте?
— Завтра? Во сколько?
— В шесть, в ДК. Меня все знают. Всеволод Лебедев к вашим услугам, — он слегка склонил голову.
Людмила сказала, что подумает, и ушла. Оглянувшись, увидела: он стоял и смотрел ей вслед.
На следующий день она решила не идти, но к пяти собралась. Из любопытства.
В ДК ей сразу показали, где собираются «несостоявшиеся артисты». В просторной комнате стоял стол с чаем. Сидело человек десять.
Всеволод встретил её, познакомил со всеми и усадил рядом.
Двое играли на гитарах, две женщины пели. Потом худой мужчина читал свою прозу.
Когда запел Всеволод, Людмила заслушалась. Голос — бархат, а пел так, что у неё навернулись слёзы.
— Если б не хромота, пел бы на лучших сценах, — шепнул ей сосед.
— Ну как? Не жалеете? — спросил Всеволод, когда они ехали домОна поняла, что так и не успела сказать, как сильно он ей нравился.
