**Дневник Веры**
Эх, жизнь моя — словно кривая дорожка, ухаб за ухабом.
Когда-то я, простенькая провинциалка, думала, что ухватила за хвост удачу: перевелась в московский университет, заставила маму гордиться. А потом — клуб, вечеринки, Стас. Красивый, московский, с деньгами. Влюбилась с первого взгляда, переехала к нему.
Сначала казалось, что так и надо жить: гулять напропалую, учебу забросить. Родители Стаса в командировке, нам хоть потоп. Пока не поняла — задолжала за учебу, двойки на зимней сессии, в деканате грозили отчислением. Попыталась исправить, книжки штудировала, даже когда к Стасу приходили друзья, пряталась в ванной. Сессию закрыла, но он только отмахивался: «Верка, молодость — не вечность, надо гулять!»
Стыдно было признаться маме, что живу без штампа в паспорте. Врала, будто расписались, свадьбу отложили до возвращения его родителей.
А потом — тошнота, головокружение. Тест подтвердил: беременна.
Стас сразу за аборт. Мы поругались так, что он исчез на два дня. Вернулся… с пьяной блондинкой на плече. Я не выдержала, выгнала ту, а он… ударил. С опухшей щекой, в слезах, я дошла пешком до общаги.
Наутро он приполз с извинениями: «Больше не повторится!» Поверила. Ради ребенка.
Родители Стаса вернулись из-за границы. Отец холодно сказал: «Деньги дам — уезжай. Какой из него отец?» Стас молчал. Деньги я не взяла. Вернулась к маме.
А она… даже в дом не пустила. «Натешился москвич и выкинул? Денег хоть дал?» Призналась, что у нее теперь молодой друг: «Тебя растила, теперь хочу пожить для себя».
Я ушла. Сидела на скамейке, ревела. Даже под машину было охота броситься…
И тут появилась Соня, одноклассница. Жила одна — родители на даче. Приютила.
Спустя пару дней она предложила: «В больнице старушку выписывают. Дочь от нее отказалась. Жить негде — ухаживай за ней, квартира в обмен».
Страшно было, но выбора не оставалось.
Анна Ивановна — тихая, беспомощная. Жили мы с ней, как могли. Я родила Алёнку, старушка помогала — мычанием убаюкивала.
Потом Анна Ивановна умерла. Дочь приехала хоронить и велела мне убираться. Но… нашлось завещание: квартира — моя. Женщина орала, грозилась судом, но соседи подтвердили: год она мать не навещала, а я ухаживала.
Выстояли.
А потом… пришла мама. Слезы, жалобы: «Операция, квартиру продала». Я пустила. А однажды вернулась за забытым телефоном и услышала: «Деньги коплю, скоро хватит… Живот пластырем заклеиваю…»
Оказалось, все вранье — просто любовника спасала.
Я крикнула: «Ты чудовище!» Выгнала.
Потом передумала. Вернулась — мама уже ушла.
А через годы… она серьезно заболела. И я, скрепя сердце, ухаживала.
Потому что ненависть — она как бумеранг. Кто знает, вернется ли?
