В уютном кафе нашего города я сидела напротив дочки, наблюдая, как её глаза сияют от огоньков свечей на праздничном торте. В груди смешивались радость и тревога.
«Загадывай желание, солнышко», — прошептала я, скрывая комок в горле.
Арине исполнилось девять. И как каждый год с тех пор, как ушёл отец, я хотела сделать этот день особенным. Даже если для этого пришлось копить каждую копейку.
Я брала дополнительные смены в кафе, экономила на обедах и даже продала пару дорогих сердцу вещей. Всё ради этого торта с единорогом — мечты Арины. Он стоил почти 45 тысяч рублей, с блёстками, радужной гривой и золотым рогом. Руки дрожали, когда я заказывала его два месяца назад. Но её счастливый смех стоил любых жертв.
По крайней мере, я так думала.
Когда свечи были задуты, а кусочки торта наполовину съедены, я потянулась за кошельком. Его не было.
Я замерла. Где он? В карманах, под салфетками, под столом — нет нигде. Сердце колотилось, пальцы дрожали. Арина смотрела на меня, облизывая пальцы от крема.
«Мама, всё в порядке?»
Я фальшиво улыбнулась. «Конечно, рыбка, просто кошелёк потеряла…»
Официант вернулся с улыбкой и положил чек на стол. Я глянула на сумму — 45 327 рублей.
В глазах потемнело. За торт и дополнения к ужину — столько? Я не ожидала таких цифр.
«Простите, — заикаясь, пробормотала я, — кажется, забыла кошелёк дома. Я не знаю, как так вышло…»
Улыбка официанта испарилась. «Без оплаты мы не можем вас отпустить…»
Горло сжало. За соседними столиками начали перешептываться. Щёки горели. Арина сжала мою руку:
«Мамочка, нам что-то грозит?»
От этих слов сердце разорвалось. Неужели она увидит, как меня уводят полицейские? Как объяснить, что я не ворую, просто… не рассчитала силы?
Я встала, ноги подкашивались. «Дайте мне минутку, я кого-нибудь позвоню…»
Но кому? Родителей не было, бывший муж пропал за границей три года назад, друзья сами едва сводили концы с концами.
И тут официант вернулся с другим выражением лица — растерянным.
«Сударыня… ваш счёт оплачен».
Я остолбенела. «Кем?»
Он кивнул в сторону угла. Там, у окна, сидел мужчина в потёртой кепке и пиджке, допивая кофе. Он поднялся и подошёл к нам.
«Не обижайтесь, — тихо сказал он. — Я видел, как вы переживаете… и как дочка на вас смотрит. Не смог пройти мимо».
Губы дрожали, слова застревали.
«Я вырос с матерью-одиночкой, — продолжил он. — Помню, как она плакала ночами, работала на трёх работах, только бы у меня был один счастливый день в году. Я тогда не понимал, как ей тяжело…»
Слёзы покатились по щекам.
У него дрогнул голос: «У меня своих детей нет, но я вижу, как вы её любите. Ваша девочка — счастливица».
Арина прошептала: «Спасибо, дядя».
Он улыбнулся: «У тебя золотая мама, пупсик. Крепко её обними сегодня».
И прежде чем я успела спросить его имя, он кивнул и ушёл.
«Постойте! — крикнула я вдогонку. — Как вас зовут?»
Он обернулся: «Скажем… Сергей».
И растворился в дверях.
…Позже, когда я нашла кошелёк за сиденьем в машине, я сидела у кровати Арины и смотрела, как она спит. На ней всё ещё была бумажная корона из кафе, а щёки розовели от смеха.
Я думала о Сергее. О незнакомце, который подал руку, когда всё казалось потерянным.
На следующий день я вернулась в кафе — спросить о нём. Оказалось, он заходил туда каждую неделю, пил чёрный кофе без сахара. Я ждала его. Но он больше не пришёл.
…Через несколько месяцев в почтовом ящике лежало письмо без обратного адреса. Внутри — детская открытка:
«Дорогая мама,
Я пишу, потому что вряд ли решусь сказать вслух. У тебя всё получается. Я вижу, как ты стараешься. Спасибо за самый лучший день! Не из-за торта… а потому что я знаю — ты любишь меня.
Арина».
К открытке была прикреплена каракульная картинка: я, Арина и мужчина в кепке под надписью «С Днём Рождения!»
А внизу детскими буквами: «Дядя Серёжа — мой герой».
Я прижала рисунок к груди.
Больше я его не видела. Но никогда не забуду.
Иногда добрые люди появляются, словно ангелы. Не за благодарность — просто потому, что помнят, каково это… ждать чуда.
А иногда они сами становятся этим чудом.
