Варвара разложила гречневую кашу по тарелкам, украсив тарелку сына веселой рожицей из вишнёвого варенья.
“Мужчины! Завтракать!” — позвала она, наливая в чашки крепкий свежезаваренный чай.
Митя сел за стол и нахмурился, глядя на тарелку.
“Не люблю гречку,” — буркнул он.
“С чего это вдруг? Гречка — сила. Хочешь на каток — ешь, как папа,” — Игорь сел напротив, зачерпнул ложку и с аппетитом отправил в рот.
“М-м-м… Вкуснотища. Наша мама — кудесница. Поверь, никто так гречку не готовит.”
Митя недоверчиво взглянул на отца, но тоже взял ложку. Когда тарелка опустела, Варвара убрала её и подвинула сыну чашку.
“Что-то случилось?” — спросила она мужа. — “Весь какой-то задумчивый. На работе проблемы?”
“Я всё съел. Мы уже идём на каток?” — оживился Митя.
“Иди, поиграй. Нам с мамой поговорить надо,” — Игорь поймал обиженный взгляд сына. — “Чуть попозже. Иди.”
Варваре на миг показалось, что она читает мысли мальчика. Тот колебался — заплакать сейчас, потому что после разговора родителей про каток можно забыть, или уйти и мучиться в неведении. Она улыбнулась и кивнула, давая понять: каток будет, просто не сейчас.
Митя сполз с табуретки и, надувшись, вышел из кухни.
“Так в чём дело?” — Варвара села на его место.
“Даже не знаю, с чего начать…” — Игорь покрутил чашку.
“У тебя другая? Собираешься уходить?” — спросила она прямо.
“Варя, ты о чём? Как тебе такое в голову могло прийти?” — вспыхнул он.
“А что мне думать? Если не работа — что ещё тебя так гложет?” — Варвара начала терять терпение. — “Вчера попросила мусор вынести. Кивнул — и забыл. Говори, только не ври.”
Игорь посмотрел на неё внимательно.
“Ко мне приходила мать,” — выдавил он наконец.
“Во сне? И что она тебе насоветовала с того света?” — попыталась пошутить Варвара.
“Нет. Наяву.” — Он резко отодвинул чашку, расплёскивая чай.
Варвара вскочила, схватила губку и вытерла лужу.
“Она же умерла. Или ты всё это время врал?”
“Не врал! Она умерла для меня,” — Игорь раздражённо провёл рукой по лицу.
“Умерла, но живая… Объясни нормально.”
“Мне было лет десять. Отец пил. Они с матерью постоянно ссорились. Она была красивая — он её ревновал. Поднимал руку. Она замазывала синяки, но я видел.”
Игорь замолчал, потом продолжил:
“В тот день отец пришёл пьяный. Кричал, что она виновата. Мать молчала, и это его бесило ещё больше. Я ушёл в комнату, но слышал, как они орут. Потом — глухой удар. И тишина.”
Он глубоко вздохнул.
“Я вышел. Отец лежал на полу, из виска текла кровь. Мать стояла над ним, закрыв рот руками. Она заметила меня, вытолкала в коридор, сказала, что он упал, сейчас вызовет «скорую». Но приехала милиция. Она ушла с ними, велела ждать тётю Катю — сестру отца.”
Игорь стиснул кулаки.
“Тётя Катя рыдала, кричала, что мать — убийца, что ей гореть в аду. Заставила собирать вещи. Говорила, что я теперь буду жить у неё. И говорила гадости про мать. Я не верил, но кто меня слушал? Дядя Женя, её муж, сказал — пусть все думают, что родители погибли в аварии. Иначе в школе затравят, как сына убийцы.”
Голос его дрогнул.
“Мать не пришла. Не звонила. Не писала. Я перестал ждать. Тётя кормила, одевала, но не любила. Я чувствовал себя лишним. Однажды взял у неё десять рублей… Она ударила меня. Сказала — если ещё раз украду, отправит в детдом.”
“Боже…” — Варвара накрыла его руку своей.
“После школы я уехал в Питер, поступил в политех, встретил тебя. Врал всем, что родители погибли. Боялся, что если ты узнаешь правду — бросишь меня.”
“Ты её больше не видел?”
“Нет. А три дня назад она пришла ко мне на работу. Я не узнал — но почувствовал. Сначала хотел прогнать. Сколько лет копил обиду — бросила, не искала, разрушила жизнь… Но её глаза… Я согласился поговорить.”
Он стиснул веки.
“Мы пошли в кафе. Варя, я боюсь себе признаться — но я рад, что она вернулась.”
“Она… действительно убила его?”
“Случайно. Когда он замахнулся — оттолкнула. Он поскользнулся, ударился виском об угол стола…”
“Её посадили?”
“Да. Суд решил — это был умысел. Тётя Катя и соседи дали против неё показания. Она говорила, что писала мне, но письма не доходили. В одном просила привезти меня на свидание. Тётя ей ответила — я забыл её, мне не нужна мать-убийца. Я ничего не знал. А когда вырос — не искал её.”
“Почему она только сейчас нашла тебя?”
“Боялась. Сказала — все эти годы следила за мной. Всё знала. Видела. А я не замечал.” Игорь сжал виски. “Она продала квартиру, переехала сюда. Работала уборщицей, хотя окончила истфак. Думала — мне будет стыдно за неё…”
“А сейчас?”
“Водит экскурсии в музее.”
Варвара прищурилась.
“Кажется, я её видела. Высокая, худощавая, в синем плаще?”
“Да…”
“Она стояла у подъезда, когда мы с Митей шли из магазина. Я придержала дверь, но она не вошла.”
“Она часто приходила. Хотела просто увидеть нас.”
“И что теперь? Чего она хочет?” — Варвара обняла себя, будто замёрзла.
“Просто… быть рядом. Ты осуждаешь меня?”
“Нет. Но как мы скажем Мите? Откуда взялась бабушка?”
“Скажем, что жила далеко. Не звонила — потеряла контакты.” Игорь провёл рукой по лицу. “Я не знаю, как называть её… Мамой? После всех этих лет? Но и врать, что она умерла, больше не могу.”
Варвара встала, подошла к нему.
“Ты прав. НоИгорь обнял её и тихо прошептал: “Главное, что теперь у нас есть шанс всё исправить.”
