— Мама, ты совсем с головой дружбу потеряла?
Слова дочери больно вонзились в Лидию, будто нож под ребро.
Больно.
Она молча продолжала резать картошку.
— На нас уже пальцем показывают! Мать завела любовника! Ну ладно бы отец — он мужик, а тут ты! Женщина! Хранительница очага! Тебе не стыдно?!
Слеза скатилась по щеке Лидии, задержалась на мгновение и упала на руку. Вслед за ней — вторая, третья… Скоро слёзы лились ручьём, а дочь не унималась.
Муж Лидии, Константин, сидел на стуле, сутулясь и надув губы.
— У отца проблемы со здоровьем, ты что творишь? Ему нужен уход! — Константин всхлипнул. — Разве так поступают? Мам? Он тебе всю молодость отдал, вы вместе ребёнка вырастили, а теперь что? Как только заболел — ты хвост подняла? Нет уж, дорогая, так не пойдёт…
— А как пойдёт? — спросила Лидия.
— Что?! Ты что, издеваешься?! Посмотри на отца… она ещё и издевается!
— Таня, словно не мать тебе родная, а злейший враг… Ох, как за отца-то переживаешь…
— Мама! Хватит выдумывать, хватит из себя жертву строить! Нет, больше не могу! Сейчас позвоню бабушкам — пусть разбираются с тобой! Позорище!
— Представляешь, — Таня обернулась к отцу, — я иду из университета, а они… гуляют по аллее, под ручку… Он ей стихи читает, наверное, свои собственные? Да, мама? Про любовь, наверняка?
— Злая ты, Таня. Злая и глупая. Молодая ещё…
— Ни капли раскаяния! Всё, звоню бабушкам, пусть приходят!
Лидия медленно распрямилась, разгладила складки на платье, стряхнула невидимые пылинки. Встала.
— Ладно, дорогие. Я ухожу.
— Куда, Лидка?
— Ухожу от тебя, Костя.
— Как это уходишь?! А я?! Я-то как?!
Таня в этот момент злобно сверкала глазами в телефон, что-то эмоционально выкрикивая.
— Тааань! — завопил Константин, будто на поминках. — Танюшка…
— Что?! Что, папа?! Спина болит?! Где болит?!
— Ой-ой… Тань… она… мать… уходит сказала…
— Как уходит?! Куда?! Мама, ты в своём уме?! В твои-то годы?!
Лидия усмехнулась. Аккуратно складывала вещи в чемодан.
Она уже собиралась уйти раньше, но у Кости обострился радикулит, бедняга мучился, стонал…
— Лида… У меня, кажется, грыжа…
— На МРТ ничего не показало.
— Ой, да что эти врачи понимают! Они специально скрывают!
— Да? Зачем?
— Ну… чтобы потом денег больше содрать! У нашего Петровича так же было — радикулит, радикулит, мази, таблетки, а потом — раз! Грыжа, да ещё и какая-то редкая…
Тогда Лидия промолчала. Не ушла. Не смогла бросить его.
А теперь…
— Сколько той жизни-то, Лидка? — услышала она голос подруги Ольги. — Ты ведь, как каторжная, на них пашешь. Что хорошего тебе Константин принёс? Ни-че-го! — Ольга хлопнула ладонью по столу.
— Всю молодость гулял, как кобель! Даже эту… как её… парикмахершу… чёрт…
— Людка.
— Точно, Людка! Таскал её, будто корову на верёвке! Помнишь? Ты на двух работах, а Костя на диване киснет. Ему в санаторий надо? Пожалуйста! Лидия пусть огород копает, а Костенька — на море!
А то, что у Лидии в сорок лет нога отнимается — так это же нормально, да?
— Оль, — оправдывалась Лидия, — Костя он…
— Что он?! Из какого-то особого теста? Ага… священная корова! Посмотри на других мужиков — они жилы рвут, чтобы семья не нуждалась. А у тебя всё наоборот.
— Оля… — Лидия робко посмотрела на подругу. — Ты будто не любишь Костю… Будто он тебе что-то сделал…
— Ладно, скажу…
Лидия сжалась.
— Мне твоего сопляка не за что любить! Я всю жизнь помню, как его липкие руки по мне ползали…
Ты же знаешь, я в молодости спала, как убитая. Мы тогда у тебя на даче его день рождения отмечали… Я уснула, ещё только с Сергеем встречалась. Ты меня в комнату уложила…
Проснулась — а этот… рот мне лапой закрыл, а второй рукой под кофту лезет!
Как я вырвалась… всю морду ему исцарапала!
А знаешь, что страшнее? Его мамаша на соседней кровати лежала — и всё видела! А потом мне заявила, что это я его соблазняла!
Я хотела тебе рассказать, а она рассмеялась: «Куда ты денешься? Если раскроешь — мы скажем, что это ты к нему приставала!»
Вот я и сбежала тогда. Не хотела твою семью разрушать…
Теперь-то я высказалась.
Лидия молчала.
Как же так? Подруга столько лет терпела…
Пелена с глаз спадала давно. Лидия видела, как мужья других женщин о них заботятся.
А её «муж»?
На день рождения — одна роза. На 8 Марта — три тюльпана и веточка мимозы…
А подарки? Пылесос. Мантоварку — потому что Костя любит манты… Духи, которые у свекрови в серванте пылились…
Как же так вышло?
Лидия вдруг поняла — она проспала свою жизнь.
— Оль… а ты раньше не могла сказать?
— Раньше? Тебе?! Да ты ж святая жертва! У Кости гастрит, у Тани танцы, у мамы дача… а Лида всех кормит!
Скажи честно — ты хоть раз свежие заготовки ела?
— Как это?
— Ну, не прошлогодние, а новые?
— Да мы ещё старые не доели… — Лидия запнулась.
Потом сама пришла к подруге. Не жаловаться — просто выговориться.
— Серёж, иди к тёте Маше, — сказала Ольга мужу. — Нам с тётей Лидой поговорить надо…
И поговорили.
— Таня эгоисткой выросла, Оль… Это я виновата.
— Опять ты виновата?! В чём?!
— Надо было второго ребёнка рожать… а я пошла на аборт…
Потом уже не получилось… а Костя меня ещё и винил…
— Лидка, скажи мне честно — зачем ты за негоЛида глубоко вздохнула, посмотрела на Ольгу и тихо сказала: “А знаешь, я, кажется, наконец-то научилась быть счастливой”.
