Ранним утром в послеродовое отделение вошла симпатичная врач-гинеколог в белоснежном халате и накрахмаленном колпаке.
— Доброе утро, мамочки. Как самочувствие? — спросила она, подходя к первой кровати, где лежала юная роженица, отвернувшись лицом к стене.
— Смирнова, не прикидывайся, что спишь. Перевернись, нужно осмотреть живот, — строго сказала врач.
Девушка нехотя повернулась. Катя, лежавшая рядом, сразу узнала её — они рожали почти одновременно. Врач приподняла больничную рубашку, ощупала живот и удовлетворённо кивнула.
— Всё в порядке. Скоро принесут сына на кормление. Готова? — накрыла её одеялом.
Молодая мать широко раскрыла глаза.
— Я не буду его кормить, — чуть слышно прошептала она.
— Это почему же?
— Не приносите его, пожалуйста… — взгляд её был полон мольбы.
— Ты что, Смирнова, отказываешься от ребёнка? — врач нахмурилась.
Девушка кивнула. Врач покачала головой.
— Ладно, закончу обход — поговорим. У тебя время подумать.
Перейдя к Кате, она осмотрела её.
— Вторые роды? Ребёнка приносить? —
— Конечно! — сразу ответила Катя.
Врач задержала взгляд, словно хотела что-то добавить, но лишь вздохнула и вышла.
Как только дверь закрылась, Катя приподнялась.
— Как тебя зовут? — тихо спросила она. Ответа не последовало. — Мы рожали вместе. Ты чуть раньше меня. Почему не хочешь видеть сына?
Молчание.
— Моему уже пять… — Катя задумалась, потом резко спросила:
— Парень бросил? Аборт не успела сделать? Думаешь, одна не справишься? Говорят, коли ребёнка Бог дал — значит, и на ребёнка даст.
Спина Смирновой напряглась.
— Его отвезут в детдом. Он никогда не почувствует твоего тепла. Чужие тётки будут ухаживать. Будет вглядываться в их глаза, надеясь: «Вдруг мама?» Но они уйдут, ведь у них свои дети. А он останется один. Потом — детдом. Всю жизнь будет искать тебя…
— Отстаньте! — глухо вырвалось у Смирновой. — Не ваше дело!
— Ты права, не моё, — согласилась Катя. — Но просто так не отказываются.
И рассказала свою историю.
Поженились на третьем курсе. Госы сдавала с огромным животом, родила раньше срока. Думала, обрадует мужа — все ждут сыновей. Но отец в нём так и не проснулся.
Когда вернулись из роддома, ждала новую кроватку, коляску. Но свёкры притащили старьё от племянницы. Коляску муж взял у знакомых — потрёпанную. «На новую нет денег».
Сердце сжималось: сын в девичьих розовых кофточках, как нищий. Даже когда муж стал зарабатывать, таскал обноски племянников.
«Родишь — покупай наряды сама», — бросал он. Сидела без работы: ребёнок — дело хлопотное. На себя махнула рукой. Располнела, в старые вещи не влезала.
Когда Сереже не было и двух, отдала в ясли. Больно было. Но муж трясся над копейкой, хотя сам взял кредит на дорогую машину. В магазине продавщицы шептались: у других мужья бриллианты дарят, а она в растянутых платьях ходит.
Потом узнала, что у него любовница.
— На кого ты похожа? — намекал он на её вес.
Забрала сына и ушла.
Потом встретила другого. Он полюбил и её, и Сережу. Когда забеременела, бывший вдруг захотел «делить» сына.
— Лучше никакого мужа, чем такой, — закончила Катя. — Ты молодая. Всё получится. Вещи Сережины отдам. Мама поможет.
Смирнова повернулась, слушала внимательно.
— Мама сама сказала оставить ребёнка…
— Вздор! Посмотрит на внука — и раст— Вздор! Посмотрит на внука — и растопит сердце, сразу же забудет про свои глупые советы, — уверенно закончила Катя.
