— Мама, ты что, совсем с ума сошла?
Слова дочери ударили Лидию, будто ножом под рёбра. Больно. Она молча продолжала чистить картошку.
— Нас уже пальцем показывают! Мать загуляла! Ладно бы отец, он мужик, а ты-то что? Женщина! Хранительница очага! Тебе не стыдно?!
Слёзы катились по щекам Лидии, а Таня не унималась.
Константин, её муж, сидел на стуле, ссутулившись, с выпяченной губой.
— У папы же спина болит! Ты что творишь? Ему уход нужен! — Костя всхлипнул. — Разве так поступают? Мам? Он тебе всю молодость отдал, вы ребёнка родили, вырастили, а теперь что? Заболел — и ты хвостом вильнула? Нет уж, родная, так не делается…
— А как делается? — тихо спросила Лидия.
— Что?! Ты издеваешься?! Пап, смотри, она издевается!
— Точно, враг я тебе, Танюша, а не мать… Ой, как за отца переживаешь!
— Мам! Хватит! Я сейчас бабушке позвоню, пусть с тобой разбирается! Позор!
— Представляешь, — Таня повернулась к отцу, — иду из института, а они… под ручку, по аллее! Он ей стихи читает, наверное, сам сочинил! Про любовь, да, мам?
— Злая ты, Таня. Злая и глупая. Молодая…
— Ни капли раскаяния! Всё, звоню бабушкам, пусть приходят!
Лидия медленно распрямилась, разгладила платье, стряхнула невидимые пылинки. Встала.
— Ладно, мои дорогие. я ухожу.
— Куда, Лидка?
— От тебя, Костя.
— Как это? А я? Я-то как?!
Таня в это время яростно что-то кричала в телефон.
— Та-ань! — завопил Костя, будто на похоронах. — Татьяна!..
— Что? Спина? Где болит?!
— Ой-ой… Тань… она… мать… уходит сказала.
— Как уходит?! Мама, ты что опять выдумала?! В твои-то годы?!
Лидия усмехнулась. Она спокойно складывала вещи в чемодан. Уйти хотела ещё раньше, но Костя слег — хондроз, грыжа, ой, как он мучился, как стонал…
— Лида… у меня, кажись, грыжа…
— На МРТ ничего не было.
— Да что они понимают! Сначала скрывают, а потом деньги вытягивают! У Петровича на работе так же…
Тогда она осталась — пожалела. А теперь…
— Сколько той жизни-то, Лид? — говорила подруга Аня. — Ты как раб на галерах! Что хорошего Костя тебе дал? Ни-че-го!
Всю молодость гулял, как кобель. Ту парикмахершу, как её…
— Светка.
— Вот! Таскал, будто корову на верёвке. А ты на двух работах, а он на диване. Ему санаторий, море, а тебе — к его маме на огород. А то, что в сорок лет ногу волочишь — это нормально, да?
— Ну, Аня… Костя он…
— А что он? Священная корова? Другие мужики жилы рвут, а ты за него пашешь!
— Ты будто его ненавидишь… Будто он тебя обидел…
— Ладно, скажу…
Лидия сжалась.
— За что мне этого мокрощёлика любить? Всю жизнь помню, как его липкие руки по мне ползали. Ты же знаешь, я спала как убитая. После его дня рождения на даче проснулась — он мне рот лапой закрыл, а второй под юбку лез.
А самое страшное? Его мамка рядом лежала и смотрела. Потом ещё мне высказала — сама, мол, виновата, соблазняла.
Лидия молчала. Сколько лет подруга терпела… Она вдруг поняла: другие женщины советовались с мужьями, хвастались подарками, совместными поездками. А у неё?
Раз в год — семейное фото. Подарки? Пылесос. Мантоварку — потому что Костя любит манты. Духи из серванта свёкры. На 8 Марта — три тюльпана.
Она как будто проспала свою жизнь.
— Таня эгоисткой выросла, — вздохнула Лидия. — Это я виновата.
— В чём ты опять виновата?!
— Надо было второго рожать… А мама да Костя уговорили: «Таня в садик пошла, Костя на пятидневке…» Я и пошла на аборт. А потом — не получилось. А он меня ещё обвинил…
— Лид, как ты за него замуж вышла?
Она потупилась.
— Он шестимесячный родился… Бабка в валенке его выпаривала.
— И?
— Пожалела… Он такой неприкаянный был. Все парни — бойкие, а он — очкарик, ни гитары, ни мотоцикла…
— Дура ты, Лидка…
Они плакали, смеялись, вспоминали.
Теперь Лидия медленно осматривала комнату. Уйти было куда. Снимет квартиру, подаст на развод. Хотя всё в доме — её руками заработано.
Дочь встанет на сторону отца? Ну и пусть.
Она не уходила к другому. С Сергеем — просто дружба. Ей хотелось тишины, пожить для себя.
***
Как же её поливали грязью!
Костя — бедняжка, она — гулящая. Мать орала: «Вернись! В ноги мужу пади!» Свекровь сердечный приступ симулировала — Лидия перешагнула и пошла. Соседи потом говорили: «Все видели, как ты жила».
А ещё… Таня пришла. Прощения просила.
Лидия училась жить заново.
Костя приходил. Четыре гвоздики в газетке принёс — «вернись». Не вернулась. Через месяц после развода он уже со Светкой под ручку ходил — и спина прошла.
Говорят, Светка его не балует…
Но Лидии уже было неинтересно. Она училась жить.
Таня записала её в салон.
Сергей в горы позвал — как в юности.
Никогда не поздно начать сначала.
