Встречай гостя, мама
Людмила встала поздно. Куда спешить? На пенсии уже семь лет, забот никаких. Можно и в кровати поваляться. Но на душе тревожно. С какой радости? Вроде всё в порядке, беспокоиться не о чем. А сердце неспокойно.
Она поднялась, умылась, поставила чайник и глянула в окно. Над соседним домом небо алело — скоро покажется зимнее солнце. Значит, после оттепели ударил мороз. «Ну и хорошо. Выпью чай – схожу в магазин», — подумала Людмила и сняла с плиты закипевший чайник.
Налила в чашку чаю, стала пить маленькими глотками. Тепло разлилось по телу. Невысокая, хрупкая, даже после рождения сына она не поправилась. А муж был крупный. Ласково называл её Люськой, Люсь. Но его нет уже десять лет.
Подняла чашку — и тут резко зазвонил звонок. Рука дёрнулась, чай пролился, обжёг тонкую кожу с коричневыми пятнами. Людмила чуть не уронила чашку. «Вот они, неприятности. Сердце не обмануло. Чего ждать теперь?» Только подумала — звонок повторился, настойчивый и долгий.
Подула на руку, пошла открывать, ворча: «Кого это так рано принесло?» И не сразу поняла, что высокий мужчина в помятом пальто — её сын. «Как же он изменился», — ахнула она. Видно, и Вадим опешил, увидев постаревшую мать.
— Встречай гостя, мама, — словно очнувшись, усмехнулся он.
— Вадим? Почему не предупредил? Я тебя не ждала… — Она прижалась к его груди. Он неловко обнял её одной рукой.
Людмила почувствовала запах дороги, несвежей одежды и ещё что-то, отчего сердце сжалось. Отстранилась, пригляделась к сыну. Неряшливая щетина, одутловатое лицо, мешки под глазами.
— Ты один? А где Оля, внучка? — спросила она.
— А мне одному ты не рада? — глядя куда-то за её голову, бросил Вадим.
— Ошалела от неожиданности, — Людмила отступила, пропуская его. — Проходи, раздевайся.
Он переступил порог, поставил на пол потрёпанный рюкзак, окинул взглядом прихожую.
— Дома. Ничего не изменилось.
— В отпуск приехал? Среди зимы? — спросила Людмила, косясь на рюкзак.
— Потом, мам. Устал, — Вадим снял пальто, повесил на вешалку.
— Да-да, конечно. Чай как раз горячий, — засуетилась она, доставая с полки его старую чашку.
Вадим вошёл на кухню, сел, широко расставив ноги. Людмила поставила перед ним чашку.
— Может, поешь? Борщ есть, вчера варила, — замерла в ожидании.
— Давай, — равнодушно кивнул он. — Соскучился по твоему борщу.
Она торопливо разогрела еду, поставила перед ним тарелку с хлебом, села напротив.
— А чего покрепче есть? — сын быстро глянул на неё, размешивая ложку в тарелке.
— Не держу, — строго ответила Людмила.
Она наблюдала, как он жадно ел, щурясь от удовольствия, словно кот на печке.
— Как Оля? В каком классе учится? Почему не приехали с тобой?
Вадим молчал, будто не слышал.
Людмила и без слов поняла: сын запил. Жена выгнала. Куда идти, кроме как к матери? Больше некуда. Она рада, конечно. Но тревога не унималась.
Он опустошил тарелку. Людмила вскочила, налила чаю, подвинула вазочку с пряниками.
— Мы с Олей развелись. Я насовсем, — не глядя на неё, сказал Вадим.
— Ничего… Отдохнёшь, работу найдёшь, — бормотала она, убирая тарелку.
Он шумно допил чай, отодвинул чашку, встал.
— Ладно, мам. Я спать. Потом поговорим.
Людмила мыла посуду, думая: сердце не обмануло. В комнате Вадим развалился на диване перед телевизором. Она присела рядом.
— Расскажешь, что случилось? Квартиру им оставил? Молодец. Здесь твой дом.
— Да что рассказывать? Разошлись и всё.
Она всматривалась в сына — и не узнавала. Постарел, в глазах — пустота. Может, просто устал? Дорога с Урала неблизкая.
Вспомнила, как он после института уехал с приятелем на стройку. Мечтал о карьере, деньгах. Женился, родилась Оленька. Сначала приезжали втроём, потом реже.
Разговоры с мужем ни к чему не вели. Вадим отмахивался, потом и вовсе перестал звонить.
Людмила вздохнула. Надо в магазин, сын приехал. Но, вернувшись, она не застала его дома.
Вадим явился поздно, пьяный. Долго копошился в прихожей.
— Выпил немного, мам. Не ругайся, — шатаясь, он прошёл в комнату.
Утром отказался от завтрака, выпил чай.
— Что делать собрался? — спросила Людмила. — Пить не позволю.
— Выгонишь? — он резко отодвинул чашку.
— Ты забыл, что квартира и моя? — красные глаза сверкнули злостью.
Она вспомнила, как уговаривала мужа приватизировать жильё на троих.
Дни слились в череду пьянок. Вадим приводил собутыльников. Квартира пропиталась перегаром. Однажды он привёл размалёванную женщину — Таньку. Теперь пили вместе, ругались, дрались.
Как-то ночью Людмила проснулась — кто-то шарил под подушкой. Включила свет – Вадим.
— Дай денег, — сказал он хрипло.
Она отдала последние пятьсот рублей. Он не поверил, вывернул карманы халата.
Утром пришли полицейские. Вадим ограбил магазин. Его взяли.
Сосед посоветовал переоформить квартиру. Людмила так и сделала.
Прошли два года. Вадим не вернулся.
Он сгинул, как она и хотела когда-то. Теперь Людмила молилась о сыне и плакала. Слёзы приносили облегчение. Может, он жив? Может, исправился?
