Забудь и не вспоминай
На улице морозило, ветер выл, будто обиженный щенок. Даша неслась домой со школы, чтобы не превратиться в сосульку. Дыхание превращалось в пар, оседая инеем на шарфе, ресницах и непослушных прядках, выбившихся из-под шапки. Вот сейчас она ворвётся в квартиру, хвать горячий чай с малиновым вареньем, закутается в бабушкин плед и забьётся в угол дивана…
Только подумала о тепле — ноги сами закрутились быстрее. Вот и подъезд. Даша дёрнула дверь и едва не протаранила тётю Галю — соседку, круглую, как самовар. Её Даша терпеть не могла. Тётя Галя вечно разглядывала девчонку своими хитрыми, как у вороны, глазками.
— Ты куда прешь, как танк? Чуть меня не сбила, — буркнула соседка, уставившись на Дашу.
— Извините… — пробормотала та, покорно опустив голову.
Тётя Галя загородила весь проход и не думала двигаться.
— Вот не пойму, на кого ты уродилась. Отец — косая сажень в плечах, мать — стройная берёзка. А ты… Ну ладно рост, но глаза? У них карие, а у тебя… Зелёные, что ли?
— Ну и что? — огрызнулась Даша. — Разве дети — это ксерокопия родителей?
Она не хотела грубить, но и отодвинуть тётю Галину тушу не решалась. Оглянулась — никто не идёт на помощь. Что-то в соседкином взгляде заставило Дашу ёкнуло. Очень устала она от этих цепких, как клещи, глаз.
— Ксерокопия, не ксерокопия… — Тётя Галя вздохнула. — Я тут с самого заселения живу. Твою мать маленькой знала. Потом она замуж вышла, а через два года тебя из роддома принесла.
Даша топталась на месте, не понимая, куда клонит соседка.
— Принесла… Только живота я у неё не видела. Вот и думай, почему ты на них не похожа. — И, наконец, посторонилась, пропуская Дашу.
Та взлетела на две ступеньки, дверь захлопнулась сзади — и вдруг догадка стукнула её, как кирпич. Даша замерла на лестнице. Лицо горело, пальцы окоченели. *”Врёт, старая сплетница! Просто злая, потому что одна живёт…”* — но слова тёти Гали впились, как заноза.
Она медленно поднялась на четвёртый этаж, ввалилась в квартиру, схватила семейный альбом и плюхнулась на диван. Вот она, крохотная, в кружевном конверте, вот — неуклюже топает, вот — в первом классе, заваленная астрами… А рядом — мама с папой, смотрят на неё с такой нежностью, что Даше стало стыдно.
В замочной скважине скрипнул ключ. Она быстро вытерла слёзы.
— Даш, ты чего в темноте? — Отец щёлкнул выключателем. Люстра ослепила, Даша зажмурилась.
— Что случилось? Плакала? — Он сел рядом, взял альбом. — Фотки смотришь?
— Пап… я вам неродная? — прошептала Даша.
Отец поднял глаза — и в них мелькнуло что-то страшное. Даша вскочила, сбросила плед.
— Скажи правду! Я имею право знать! — голос дрожал, как осиновый лист.
Он опустил взгляд. Этого хватило.
— Всё понятно. — Даша рванула в прихожую, натянула сапоги, схватила дублёнку.
— Даш, стой! Я объясню…
Но она уже вылетела на лестницу, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Бежала вниз, всхлипывая, кутаясь в дублёнку. *”Не посмел посмотреть в глаза… Значит, правда. Я чужая. А чья?”*
На улице мороз ударил по мокрому от слёз лицу. Шарф забыла, варежки тоже. Ни денег, ни плана… Даша побрела наугад, свернула во двор, рухнула на скамейку и заревела в ладони.
— Чего разнылась? — над головой раздался голос.
Даша подняла глаза — перед ней стоял Витька из 11-го «Б».
— Пошли ко мне, отогреешься, — скомандовал он.
— Не пойду…
— Ага, щас. Замёрзнешь, как лёдышка, а мне потом отвечать. Пошли! — Он дёрнул её за руку, поставил на ноги. — Родители на даче, никого нет. Чайку попьём, расскажешь, что за драма.
Даша поплёлась за ним. Квартира оказалась просторной, современной. Витька сунул ей мамины тапки, накинул свой свитер. Пока чайник кипел, нарезал хлеб, достал варенье.
— Даша, да? — налил кипяток. — Так в чём дело?
Она не хотела выкладываться перед чужим парнем. Но боль рвалась наружу. И Даша выпалила про тётю Галю.
— И из-за этого ты сбежала? — Витька скривился. — У тебя же нормальные родители!
— Тебе легко говорить! — огрызнулась Даша. — Я не сбежала… Просто не смогла…
— Бьют? — прищурился он.
— Да нет!
— Пьют?
— Да ты что?! Папа — инженер, мама в музее работает!
— Так в чём проблема? Любят, холят, лелеют… Родители — не те, кто родил, а те, кто вырастил. — Витька отошёл к окну, засунул руки в карманы.
— Да и кто сказал, что эта тётка не врёт?
— Но папа не смог мне в глаза посмотреть!
— И что делать собралась? На улице устроишься жить?
Даша растерянно уставилась на его спину.
Вдруг Витька развернулся, наклонился — и чмокнул её в губы.
— Ты что?! — Даша отпрыгнула.
— А чё? Ты же ничья. Будешь моя.
Она попятилась к двери. Витька шагнул вперёд.
— Представь: твоя мамка в шеОна вырвалась, хлопнула дверью и побежала домой, осознав, что настоящая семья — это те, кто всегда ждёт, несмотря ни на что.
