В начале ноября ударил первый морозец. С неба сыпалась колючая снежная крупа, ветер срывал шапки и распахивал полы пальто. Полина мысленно поблагодарила себя за то, что выбрала куртку на молнии. Но холод пробирал до костей, особенно доставалось ногам в тонких колготках и коротких сапожках. На автобусной остановке девушка вжала голову в плечи, напоминая озябшего воробья. А долгожданный автобус всё не появлялся.
У обочины притормозила иномарка, и водитель подарил сигнал. Люди на остановке переглянулись, почему-то все уставились на Полину. Она подошла к машине. Опустилось стекло, и девушка узнала коллегу из бухгалтерии.
“Садись быстрее, а то превратишься в сосульку”, — улыбнулся он.
Полина, не раздумывая, забралась на пассажирское сиденье. В салоне было тепло и уютно, будто в другом измерении.
“Спасибо”, — проговорила она, удобно устраиваясь.
“Пустяки. Каждый день этим маршрутом езжу, а тебя раньше не встречал.”
“Я обычно раньше выхожу, а сегодня задержалась”, — объяснила Полина.
Алексей давно приметил скромную девушку из бухгалтерии. Когда заходил в их отдел, она приветливо кивала и тут же погружалась в бумаги. Не сплетничала, не строила глазки, как другие. А тут — целых пятнадцать минут в машине наедине!
Когда-то и Катя была такой же тихой и скромной. Но после свадьбы будто подменили. Капризничала, нервничала по любому поводу. Алексей сначала списывал на беременность. Потом родился сын, а лучше не стало. Вечное недовольство: “Другие женщины шубы носят, а я в старом пальто!”, “Лена в Турцию поехала, а мы из года в год в гараже шашлыки жарим!”
“Как ипотеку закроем — всё будет”, — успокаивал Алексей.
“Да когда это ещё будет!” — кричала Катя, и снова по кругу.
Однажды вечером Алексей возвращался с работы. Во дворе было темно, только тусклый свет из окон. У подъезда остановилась машина, оттуда выпорхнула женщина, весело помахала водителю и рассмеялась.
По этому смеху Алексей узнал жену. В груди стало так горько, что хоть волком вой. Понял: все её придирки — потому что нашла кого-то богаче. Когда зашёл в подъезд, на лестнице еще звенели её каблуки, пахло дорогими духами.
Скандалить не стал. Просто собрал вещи.
“Уходи и не возвращайся!” — крикнула женский голос из спальни.
Семён бросился к отцу, обнял его.
“Пап, не уходи!”
“Сёма, я всегда буду твоим папой”, — прошептал Алексей, сжимая сына в объятиях.
В прихожей появилась Катя, скрестив руки.
“Квартиру не отдам, даже не надейся”, — бросила она.
Алексей резко развернулся.
“Я её ипотеку все эти годы платил. Мне тоже где-то жить надо.”
“Нормальные мужики всё жёнам оставляют”, — язвительно заметила Катя.
“А я — ненормальный”, — Алексей хлопнул дверью.
На суде он молча слушал, как жена рассказывает, что он “нищий”, что она “в лохмотьях ходит”, а сама — в брендовом платье и итальянских сапогах. Судья даже не выдержала: “Какие же это лохмотья?” Развод дали быстро. А вот квартиру делили долго. Катя придиралась ко всем вариантам риелтора, но в итоге выбрала просторную кухню в том же районе, а Алексею досталась маленькая однушка на окраине. По вечерам он делал ремонт, отвлекаясь от тяжёлых мыслей.
Однажды не выдержал — встретил Семёна после школы. Мальчик расплакался, обнял отца. Сердце Алексея разрывалось. Позвонил Кате, попросил разрешения видеться. Думал, устроит сцену, но она неожиданно согласилась — теперь у неё было больше времени на личную жизнь.
Так и возил сына к себе по выходным.
Алексей украдкой взглянул на Полину. Она смотрела в окно, о чём-то задумавшись. У работы вышла, вежливо поблагодарила — без жеманства, без флирта.
Вечером он снова ждал её на остановке.
“Во сколько выходишь?” — спросил Алексей, когда Полина собралась уходить.
“Ой, вы меня разбалуете. К хорошему быстро привыкаешь”, — улыбнулась она.
На следующий день он опять ждал её у остановки. Так и начал подвозить, потом в кино позвал…
“Нормальный мужик! Чего ты тянВ конце мая, когда зацвели сады, Полина и Алексей сыграли свадьбу на загородной поляне, а Семён с гордостью держал над их головами свадебный венок, и даже бывшая жена Катя, увидев фотографии в соцсетях, невольно улыбнулась — ведь счастье бывает таким простым, когда его не усложняют.
