**Второй шанс**
Татьяна Ильинична была обычной бабушкой, со своими слабостями и недостатками. Но Сергей любил её безоговорочно. Отца своего он не помнил, хотя бабушка отзывалась о нём так, будто лучше бы его и вовсе не существовало. На вопросы Серёжи она отмахивалась: «Вырастешь — поймёшь». И он рос, не досаждая расспросами, стараясь во всём разобраться сам.
В пять лет бабушка забрала Сергея к себе, и с тех пор мать появлялась в его жизни лишь изредка — между очередными кавалерами, претендовавшими на её руку.
Однажды, когда мать снова пришла забрать сына, бабушка велела ему идти в комнату. Он сидел тихо, прислушиваясь к перепалке на кухне. Сначала голоса были приглушёнными, но потом мать резко закричала, и бабушка ответила ей тем же.
— Сколько можно? Мальчику нужна мать, а не разукрашенная ветреница, — шипела Татьяна Ильинична.
— А мне, что, в землю заживо лечь? Я же мужа ищу — ему отца! — огрызалась мать.
— Там, где ты ищешь, отцов не водятся. Да и кто полюбит чужого ребёнка? Своих-то бросают, не то что приёмных.
— Тебя не поймёшь… Ты… — и тут мать выкрикнула слова, которых Сергей не знал, но по тону понял — они были оскорбительными.
Бабушка счела это перебором и выставила её за дверь.
Затем она зашла к нему вся взвинченная, потрепала его по коротко стриженной голове и ушла, хлопнув дверью.
Мать исчезала на недели, потом возвращалась — то сияющей, то злой, в зависимости от успеха очередных поисков мужа.
После её ухода от одежды и волос Сергея ещё долго тянуло духами. Он вдыхал этот запах, стараясь запомнить.
С годами он стал бояться этих визитов. После них бабушка хваталась за сердечные капли, гремела кастрюлями и причитала, что вырастила не дочь, а бессердечную кукушку, бросившую родное дитя. Ворчала, что сил больше нет, и в следующий раз отдаст его… Сергей забивался в комнату, пережидая, пока буря утихнет.
Потом бабушка приходила, ставила перед ним тарелку с тёплыми оладьями или пирожками и говорила успокаивающе:
— Чего притих? Испугался? Не бойся, я тебя не отдам. И на меня не сердись.
Он не сердился. Когда ему было плохо, он шёл к ней, и она утешала его. Но сама она не могла пожаловаться восьмилетнему мальчишке. Да и чем он мог помочь? Поэтому Сергей терпеливо слушал её ворчание, мечтая только об одном — чтобы в доме снова стало тихо и уютно. И на следующий день жизнь возвращалась в привычное русло — до нового визита матери.
Сергей взрослел, а бабушка, казалось, не менялась. Она словно застыла во времени. И он верил, что так будет всегда. Когда он учился в старших классах, она постоянно твердила ему об учёбе.
— Если не поступишь — заберут в армию, а я старая, не переживу. Хочешь, чтобы я пожила подольше? Тогда будь добр, учись.
И он старался изо всех сил, не имея права подвести её. Ведь кроме неё у него никого не было. К матери он давно охладел. Да и мотивация была железная — жизнь бабушки. Он хорошо сдал ЕГЭ и поступил в университет. Рисковать не стал: вместо престижного факультета выбрал исторический — туда проще было попасть на бюджет. Читать он любил, да и история его увлекала.
На втором курсе влюбился в жизнерадостную Алену. Она обожала шумные тусовки, а Сергей их терпеть не мог. Но ради неё ходил на вечеринки и в клубы. Бабушка сразу раскусила его по задумчивому виду и частым отлучкам, вздыхала, не ложилась спать, ждала. Ему было её жалко, и он старался не задерживаться до утра. Но Алену это бесило.
Однажды она заявила: если уйдёт раньше — всё кончено. Сергей не хотел терять её, но и бабушку бросать не мог. Беспокоится же, не спит, а у неё давление, сердце. Всё же он ушёл из клуба. Бежал домой, будто за ним гнались, злясь на бабушку: «Спала бы себе, я ведь взрослый, со мной ничего не случится». Телефонов она не признавала. «Поздно мне их осваивать. Ты зачем?» — отвечала она.
Он вошёл в квартиру и увидел свет в её комнате. «Чего не спит?» — раздражённо подумал он и заглянул внутрь. Бабушка лежала на полу, глаза закрыты, рука неестественно вывернута. Рядом — разлитая вода, валялся стакан.
— Бабуль, ты что? — бросился он к ней.
Она приоткрыла глаза, пыталась говорить, но рот скривился, и звуки не складывались в слова.
— Только не умирай, сейчас помогу. — Он достал телефон.
Скорая приехала быстро. Врач сказал: ещё немного — и было бы поздно.
Сергей костерил себя: из-за Алены не замечал, что бабушка в последнее время жаловалась на головокружения, пила таблетки, ходила, держась за стены. Если бы не ушёл сегодня, если бы был дома… Может, ничего бы не случилось.
Бабушку увезли в больницу. Впервые он остался совершенно один. Каждый день навещал её, приносил куриный бульон и клюквенный морс, который варила Алена. Но её хватило ненадолго — вскоре она снова пропадала в клубах. Они расстались.
Через три недели бабушку выписали. Теперь она ходила мелкими шажками, боясь оторвать ноги от пола. Одна рука не слушалась, речь была невнятной. Но Сергей быстро научился понимать её.
Теперь он крутился как белка в колесе: после пар — в магазин, готовка, кормление бабушки, уборка. Всё валилось из её рук. А ещё учёба — времени не хватало катастрофически.
Вскоре из поликлиники пришла медсестра — молодая, с толстой русой косой. Он думал, таких уже не бывает. Она приходила каждый день, ловко ставила уколы, показывала упражнения для руки. Ругала Сергея, если он пропускал занятия с бабушкой.
— Времени нет! И в магазин, и готовить, и учёба… Даже кашу нормально сварить не могу, — оправдывался он, чувствуя себя школьником.
Ольга прошла на кухню и показала, как делать это правильно.
— У вас отлично получается. А у меня комья, — вздохнул он.
— Ничего, научитесь, —А когда Ольга взяла его руку и шепнула: «Теперь у нас будет своя семья», Сергей вдруг понял, что это и есть тот самый второй шанс.
