Горсть чёрной смородины
Людмила особо не готовилась к празднику. Дочь сообщила, что уедет к друзьям на дачу. Ну а ей-то что? Напекёт ватрушек, приготовит селёдку под шубой. Телевизор включит для фона — и спать. А там и дочь вернётся.
При жизни Владимира собирались шумной компанией. Чуть посидят за столом, выпьют за здоровье, закусят, посмотрят «Голубой огонёк» — и на улицу, с хлопушками и бенгальскими свечами. Водили хоровод вокруг главной ёлки, пели «В лесу родилась ёлочка», а если народу много — устраивали смешные конкурсы. Даже молодёжь заряжались их энергией.
Людмила смахнула слезу. Уже три года, как не стало Володи, а сердце всё ноет. И вряд ли когда-нибудь смирится.
Она достала с полки фотографию в рамке. Муж прищурен, губы тронула улыбка. Любимый снимок — такой же поставили на памятник. Приходя на кладбище, она вглядывалась в это лицо. Ей казалось, выражение менялось: то Владимир радуется её приходу, то хмурится, если она долго не навещала.
Конечно, это бред. Но каждый раз перед оградкой гадала: каким выражением встретит?
— Тяжело без тебя, Вовка. Хоть бы внуки были — забота нашлась бы. Но Настя не спешит. После того как её парень женился на подруге, боится доверять. Хотя в последнее время светится… Может, кто-то есть, молчит. А я не лезу…
В прихожей хлопнула дверь. Людмила поспешно вернула фото на место.
— Мам, ты дома? — Настин голос прозвенел из коридора.
— А куда мне деваться? Что так рано? — Людмила вышла встречать.
— С работы отпустили пораньше. Ужинать не буду — собираюсь. За мной Лена с Серёжей заедут.
— Как так? Вы же собирались только тридцать первого?
— Решили заранее протопить дачу, ёлку нарядить… — Настя тараторила, сгребая вещи в сумку. — Зарядку взяла… Туфли… Плойку! — Она бросила в сумку прибор для завивки.
— Вроде всё. Прости, что оставляю одну. Может, к кому в гости пошла бы?
— Не хочу я этой суеты. Когда вернёшься?
— Третьего-четвёртого. Как получится. — Глаза дочери сияли.
На улице прозвучал гудок.
— Всё, бегу! — Настя чмокнула мать в щёку, накинула дублёнку и скрылась за дверью.
Людмила оглядела прихожую — не забыла ли дочь шапку? Нет, всё при себе. Вернулась в тишину, снова взглянула на фото.
— И дочь уехала. Эх, Вовка, как рано тебя забрали…
Владимир смотрел на неё, прищурившись, и улыбался.
Чтобы отвлечься, она открыла шкаф. Там — ворох бумаг. Надо разобрать, а то ничего не найти.
Она перебирала документы, выбрасывала ненужное. СредиВдруг её взгляд упал на старую открытку с адресом старого друга — Сергея Михалыча, и в тот же миг в сердце затеплилась робкая надежда на то, что жизнь ещё может преподнести ей сюрприз.
