Она грезила о море…
Света каждый месяц откладывала часть зарплаты на отпуск. Всё прошлое год она мечтала о южном побережье. Когда-то в раннем детстве родители возили её к морю, но почти ничего не запомнилось — ведь ей тогда было всего три года. Позже каждое лето она проводила у бабушки с дедушкой в деревне. Вместо моря там была неглубокая речушка, зато купаться можно было до посинения, пока губы не станут синими, а кожа не покрывалась мурашками.
В четвёртом классе родители отправили её в лагерь на одну смену. Всё оказалось ужасно — строгий распорядок, никакой свободы. Искупаться удалось всего раз. В деревне было куда веселее. Каждые выходные приезжали родители, привозили гостинцы. После этого Света больше ни разу не соглашалась ехать в лагерь.
В её памяти детство ассоциировалось с палящим, почти белым солнцем, с визгом ребятни в деревенской реке, с радужными брызгами воды. Она помнила запах тины и колючей травы, сохнувшей под жаркими лучами у берега. А ещё — тёплую, мягкую, как шёлк, пыль на дороге.
Ей часто снилось, как она бежит по этой дороге, ноги загорелые до черноты, утопая в пыли по щиколотку. А навстречу идут мама с папой… На этом месте Света всегда просыпалась с тяжёлым, учащённым сердцебиением.
Когда она училась в восьмом классе, от инфаркта умер отец. Мать не смогла смириться с его смертью, словно сразу угасла. Часто ездила на кладбище, возвращалась молчаливая, с потухшим взглядом.
Потом мама заболела. По дому передвигалась еле-еле, шаркая ногами, сгорбившись, будто силы покинули её разом. Перестала краситься, укладывать волосы. Света часто приходила из школы и заставала её в постели.
— Мам, ты что, не вставала? Хоть что-то поела? — тревожно спрашивала дочь.
— Не хочу. Нет сил, — отвечала мать сухими, бледными губами.
Света сама готовила, ходила в магазин, стирала, убирала квартиру, уговаривала мать хоть немного поесть. Потом та перестала вставать даже в туалет. Ни слёзы, ни уговоры не помогали. Соседка заходила присматривать за ней, пока Света была в школе. Именно она и позвонила, сообщив о смерти матери.
Света не помнила, как сдавала экзамены — да и сдавала ли вообще. Мать умерла перед последним звонком, глядя на портрет отца на стене. Соседка помогла организовать похороны.
После школы Света поступила на заочное отделение и устроилась работать в тот же институт. Она была круглолицей, с мягкими формами и считала себя некрасивой. Много раз садилась на разрекламированные диеты, но держалась максимум пару дней, а затем накидывалась на еду с удвоенной силой. К выпускному она смирилась — стандарты красоты с обложек журналов ей никогда не покорить, не та генетика.
Возможно, из-за своих пышных форм она не пользовалась успехом у парней, хотя никто её ни разу не назвал толстой. «Поеду на море, буду питаться одними фруктами и наконец похудею», — мечтала Света.
Но директор фирмы, куда она устроилась после института, отказал в летнем отпуске.
— Пойми сама, Светлана, ты одна, детей нет. Кого мне отпускать летом — тебя или, скажем, Ирину Петровну, у которой двое детей? Вот и ответ. Пиши заявление на сентябрь. Будет как раз бархатный сезон.
Света согласилась. Куда деваться? А пока она выбирала отель в интернете. Решила лететь самолётом — дороже, зато быстрее. Лишь бы с погодой повезло. Купила купальник и лёгкое платье. На юге обязательно прикупит шляпу с широкими полями, как в кино. Одним словом, только о поездке к морю и думала. Даже снилось, что бежит не по пыльной дороге, а вдоль кромки прибоя.
Как-то раз она ехала в автобусе после работы, смотрела в окно и считала, сколько недель осталось до отпуска. Рядом сел мужчина.
— Девушка, не подскажете, долго ещё до Садовой?
Света повернулась и взглянула на симпатичного попутчика.
— Недолго. Я скажу, когда выходить. Вы туда едете?
— Нет, к другу. Сказал, живёт рядом с рынком, — ответил он, внимательно разглядывая её.
— Рядом? А на какой улице?
— Сейчас скажу. — Он достал из кармана брюк помятый листок. — Цветочная, дом 42.
— Я в 38-м живу! — вдруг почему-то обрадовалась Света.
— Тогда выйдем вместе, и вы мне покажете. Я в вашем городе впервые.
Она кивнула и снова уставилась в окно.
— Друг женился, дочка родилась. После армии не виделись. Волнуюсь, — словно про себя пробормотал мужчина.
— Если адрес дал, значит, ждёт, — поддержала беседу Света.
— Адрес дал, а номер потерял. Не предупредил, что еду. Вдруг он уехал? — Он вздохнул.
Так они и болтали, пока не вышли на нужной остановке. Перешли дорогу, и Света указала на свой дом.
— Я тут живу, а вам дальше, через один дом.
— Может, оставите номер телефона? На всякий случай. — Он слегка смутился.
Света продиктовала. Всё равно ведь ничего не значит. Она была уверена, что он не позвонит — мать всегда говорила, что выбирать надо по себе. А он слишком видный для неё. Мужчина поблагодарил и ушёл, а она зашагала во двор.
Позже, зевая перед телевизором, она услышала звонок. Взглянула на незнакомый номер: половина девятого. Вспомнила про того мужчину и ответила.
— Мы познакомились в автобусе, вы дали мне номер, — раздался приятный голос.
— Номер, а не телефон, — поправила она, сердце неожиданно ёкнуло.
— Понимаете, мой друг уехал на дачу. Дозвонился ему, но ехать уже поздно. — Пауза. — Неудобно грузить вас своими проблемами.
Света замерла. Первая мысль — наглость второе счастье. Чужой человек навязывается в гости? Но вдруг он просто хочет продолжить знакомство?
— Вызовите такси, водитель отвезёт в гостиницу, — осторожно предложила она.
— Хорошо… Так и сделаю. — Голос его звучал уныло.
В трубке что-то зашуршало.
— Вы там в порядке? — спросила она.
— ДаЧерез десять лет, сидя на берегу Чёрного моря и наблюдая, как её старший сын Арсений учит младшую дочь плавать, а Дмитрий жарит шашлык, Света поймала себя на мысли, что даже в самых горьких неудачах порой скрывается начало настоящего счастья.
