Она мечтала о море…
Алина каждый месяц откладывала с зарплаты немного рублей на отпуск. Грезила о море весь последний год. В детстве она с родителями ездила в Сочи, но почти ничего не помнила — было ей тогда всего три годика. Потом каждое лето её отправляли к бабушке в деревню под Рязанью. Вместо моря там текла мелкая речушка, зато плескаться можно было до дрожи в коленках и посиневших губ.
В пятом классе родители запихнули Алину в пионерский лагерь. Ужасное место! Режим, как в казарме, а купались раз в неделю. В деревне хоть вольница была — родители приезжали каждые выходные, привозили гостинцы. После одного такого опыта Алина наотрез отказалась туда возвращаться.
Детство в её памяти осталось золотым: палящее солнце, визг ребятни в реке, брызги, сверкающие радугой. Она помнила запах тины и сухой травы у берега, горячую, как шёлк, пыль на просёлочной дороге.
А ещё снилось, будто бежит она босыми ногами по раскалённой дороге, а навстречу идут мама с папой… На этом месте Алина всегда просыпалась с комом в горле.
В седьмом классе у отца случился инфаркт. Мама словно погасла — целыми днями молча сидела у окна, изредка ездила на кладбище, возвращалась ещё тише и печальнее.
Потом она заболела. Перестала укладывать волосы, ходила сгорбившись, будто невидимая ноша тянула её к земле. Алина приходила из школы и часто заставала её в постели.
— Мам, ты хотя бы поела? — тревожилась Алина.
— Не хочется. Нет сил, — шептала мама сухими губами.
Алина сама готовила, убирала, стирала, уговаривала маму хоть ложку супа проглотить. Потом та перестала вставать совсем. Ни слёзы, ни уговоры не помогали. Соседка заглядывала, присматривала, пока Алина была в школе. Она же и позвонила в тот роковой день, сообщив, что мамы больше нет.
Алина не помнила, как сдавала экзамены — если вообще сдавала. Мама умерла за неделю до последнего звонка, глядя на папин портрет на стене. Похороны организовала та же соседка.
После школы Алина поступила на заочное и устроилась в тот же институт лаборанткой. Круглолицая, с пышными формами, она считала себя дурнушкой. Перепробовала кучу диет, но через два дня набрасывалась на еду с удвоенным рвением. К выпуску смирилась — «моделью с обложки» ей не стать, гены не те.
Парни её стороной обходили, хотя «жирной» никто не называл. «На море поеду — буду питаться одними фруктами и наконец похудею!» — мечтала Алина.
Начальник на работе летний отпуск ей «завернул».
— Сама посуди, Алина, ты без детей. Кого отпустить: тебя или, скажем, Надежду Ивановну, у которой двое малышей? Вот то-то. Пиши заявление на сентябрь — как раз бархатный сезон.
Алина сдалась. Куда деваться? Зато теперь она дни напролёт изучала отели в Геленджике. Решила: полетит на самолёте — дорого, зато быстро. Купила купальник и лёгкое платье в горошек. А на месте ещё возьмёт шляпку — как у героинь из советских фильмов.
Однажды в автобусе она считала дни до отпуска, когда рядом сел мужчина.
— Девушка, скоро Коньково?
Алина повернулась — симпатичный, спортивного сложения.
— Через три остановки. Вам туда?
— К другу. Говорит, рядом с ТЦ «Глобус». — Мужчина улыбнулся, и у него появились ямочки на щеках.
— На Мичуринской?
— Сейчас гляну. — Он достал смятый листок. — Да, дом 42.
— Ой, а я в 38-м живу! — почему-то обрадовалась Алина.
— Тогда выйдем вместе — покажете дорогу. Я здесь впервые.
Алина кивнула и отвернулась к окну.
— Друг женился, недавно дочь родилась. Со службы не виделись — лет пять. Волнуюсь, — пробормотал он.
— Раз адрес дал — значит, ждёт, — сказала Алина.
— Адрес дал, а телефон потерял. Вдруг они на даче? — вздохнул мужчина.
Они болтали до самой остановки. Выйдя, Алина показала свой дом.
— Вам чуть дальше.
— Может, оставите номер? На всякий случай, — он слегка смутился.
Алина продиктовала. «Всё равно не позвонит», — подумала она. Мама говорила: «Ищи ровню». Этот — слишком статный для неё.
Позже, когда телефон заиграл «Калинку», она вздрогнула. Незнакомый номер. Полдевятого.
— Мы в автобусе познакомились, — раздался знакомый голос.
— Номер телефона, а не сам телефон, — поправила Алина, а сердце ёкнуло.
— Друг-то на дачу уехал… Я дозвонился. Но ехать сейчас — поздно. — Он замолчал. — Неудобно, конечно, но… я не знаю, куда идти.
Алина замерла. «Наглость — второе счастье», — мелькнуло в голове.
— Вызовите такси — отвезут в гостиницу, — сказала она осторожно.
— Ладно… — Он вздохнул. В трубке послышался шум.
— Всё в порядке?
— Да. Спасибо за совет. — Раздались гудки.
Алине стало неловко. Чужой город, ночь… А если у него денег нет? Она перезвонила.
— Ладно, приходите. — И назвала номер квартиры.
Он явился через десять минут. Алина едва успела переодеться. За чаем он рассказал, как служил с другом в армии. Звали его Игорь. Алина смеялась его шуткам, потом неожиданно разоткровенничалась про маму. Игорь кивал: «У меня отец тоже рано ушёл…»
Спать легли за полночь. Алина постелила гостю на диване, а сама ушла в мамину комнату — ту самую, где хранила отпускные пятьдесят тысяч под матрасом.
Утром Игорь уехал к другу, крикнув на прощание: «Спасибо!»
Алина смотрела вслед автобусу. «Ну и что я ждала?» — грустно думала она.
Вечером у подъезда его не было. Расстроенная, Алина заснула на диване. Ей снилось, будто бежит по морю, зовёт маму… но голоса нет.
Она проснулась от странной тревоги. В комнате горел телевизор, за окном — темно. Алина вскочила, сунула руку под матрас. Денег не былоНо когда она в слезах открыла шкаф, чтобы достать хоть что-то приличное для похода в полицию, из кармана вчерашнего платья выпала записка: “Спасибо за доверие — вашы деньги в банке под 7%, вернусь через год с процентами, Игорь”, а на подоконнике стояла коробка с той самой шляпкой, о которой она мечтала.
