Счастье на ладони
Ольга разглядывала себя в зеркало: вытянутое лицо, крупный острый нос, тонкие губы, а глаза — холодные, светло-серые. Ну почему она такая некрасивая? Только волосы радовали — чёрные, густые. Она носила длинную чёлку, почти закрывавшую глаза.
— Ты в отца. А он был красавцем, иначе я бы в него не влюбилась. Кавказские корни, — успокаивала мать. — Повзрослеешь, поймёшь, что у тебя особенная красота. Не каждый сможет это разглядеть.
Отца Ольга не помнила — он ушёл, когда ей не было и двух лет. Зато помнила дядю Стёпу — весёлого балагура с румяным лицом. Он подбрасывал её вверх и смеялся. Всегда приходил с конфетами, пряниками или дешёвой игрушкой. В детстве Ольга любила забираться к нему на колени и вдыхать его запах. Мать позднее говорила, что это духи марокканских сигарет и армянского коньяка. С ним она казалась счастливой и оживлённой. До сих пор этот запах ассоциировался у Ольги с настоящим мужчиной.
Позже она спросила мать, почему они так и не поженились.
— Он был женат. Сын у него есть, — в голосе матери даже спустя годы слышалась горечь.
Потом появился дядя Женя. Но его Ольга сама выгнала. От него пахло потом и бензином. Невысокий, жилистый, с картофелиной вместо носа и отвисшей губой, отчего рот всегда был приоткрыт. Уголки глаз опущены вниз — вечное выражение грусти. Улыбался редко. Чаще всего приходил с бутылкой вина или водки и плиткой шоколада.
— Какой ужин без вина? Для души и расслабления после тяжёлого дня, — оправдывался он, ловя недовольный взгляд тринадцатилетней Ольги.
Мать сначала пила по чуть-чуть, потом втянулась. Сама стала покупать бутылку к ужину. Если дядя Женя не появлялся, она пила одна и ревела на кухне. Ольга уже понимала: так нельзя, скоро будет поздно.
Однажды, когда матери не было дома, она села рядом с дядей Женей и спросила напрямую:
— Дядя Женя, вы женаты?
Он растерялся, заморгал.
— Откуда ты знаешь?
— Уходите к жене. Сейчас же, — резко потребовала Ольга.
— Ты что себе позволяешь, дылда? Я к твоей матери пришёл, а не к тебе.
— Значит, и ко мне. А мне вы не нравитесь. Уходите, или я расскажу вашей жене, — нахмурившись, сказала она.
Испугался он или нет, но больше Ольга его не видела. Мать плакала, пила и ждала.
— Всё, хватит. Если не перестанешь — уйду из дома, поняла? — пригрозила Ольга, вылив бутылку в раковину.
Мать рыдала, обвиняла дочь в том, что та разрушила её личную жизнь. Но пить перестала. Когда-то яркая, с огненно-рыжими волосами, она привлекала мужчин. С годами красота потускнела, волосы поредели, появилась седина. Мужчины заходили всё реже, а потом и вовсе исчезли.
После школы Ольга поступила в пединститут.
— С твоей внешностью — самое то, — зло сказала как-то мать.
С Сергеем она познакомилась на «Студенческой весне». Он сразу начал за ней ухаживать. С ним было легко, спокойно, надёжно. Сергей не торопился, не пытался сразу целоваться. Ольга привыкла, что он всегда рядом.
На втором курсе, краснея, он предложил ей выйти за него. Ольга ответила, что рано — они же студенты, на что жить?
— И зря. С твоей внешностью и нравом мужа не найдёшь. Соглашайся, а то одна останешься, — вздыхала мать. — Спокойный, не пьёт, из приличной семьи… Чего тебе ещё? Не будь дурочкой.
И Ольга согласилась. После скромной свадьбы молодые поселились у Сергея, в малогабаритной квартире с крохотной кухней, узким коридором и тонкими стенами. Два года назад от инфаркта умер его отец, и Сергей не хотел оставлять мать одну.
Ночью Ольга не могла расслабиться — за стеной спала свекровь, и всё было слышно. Поэтому они торопились и почти не шумели. В таких условиях даже думать о детях не хотелось. По утрам она стыдливо отводила глаза.
Мать на кухне была полновластной хозяйкой, и всех это устраивало. Когда Ольга пыталась помочь, та отмахивалась: «Места мало, успеешь ещё наготовиться, а пока не мешай».
Денег не хватало — на две стипендии и пенсию свекрови не проживёшь. Сергей устроился ночным сторожем на склад, работал двое суток через двое. Ольгу это устраивало. Она мечтала, что после института они уедут в Москву — многие так делали. Но Сергей наотрез отказался. Не хотел бросать мать.
Даже когда свекровь уезжала к сестре на пару дней, ничего не менялось — они занимались любовью так же тихо и быстро.
— Давай возьмём ипотеку, — уговаривала Ольга. — Можешь каждый день навещать мать, но жить будем отдельно.
— И всю зарплату отдавать за квартиру? А на жизнь что? Давай подождём, встанем на ноги… — твердил Сергей.
Как-то Ольгу отправили на конференцию в Петербург. Она радовалась — хоть на пару дней отдохнёт от уроков, мужа, тесной квартиры… Мужчин на конференции было мало, и женщины тут же окружили их вниманием. Особенно выделялся красавец Дмитрий Волков. Дамы при его появлении выпрямлялись, поправляли причёски, растягивали губы в улыбках. Ольга, одна из самых молодых, с усмешкой наблюдала за этими играми.
Однажды, не выдержав скучного доклада, она вышла в холл. Дмитрий вышел следом и предложил:
— Тоска. Дальше ещё хуже. Может, прогуляемся по городу? А то так и уедете, ничего не увидев.
Ольга согласилась. В начале апреля снег уже почти сошёл, но по Неве ходили высокие волны, временами накрапывал мокрый снег. Город тонул в тумане, то вдруг выглядывало ослепительное солнце.
— Питерская погода — как женский каприз, — сказал Дмитрий банальность.
На конференцию они не вернулись. На его машине объехали пол-Петербурга. Всё случилось в каком-то глухом переулке. Тесно, неудобно, душно. Но Ольга привыкла к неудобствам. Ночь провела у ДмитрияНо когда она проснулась утром и взглянула в окно на серое питерское небо, то вдруг поняла, что настоящее счастье всё это время было там, в тесной квартире с тонкими стенами, где её ждали её самый родной человек и простая, но такая нужная ей жизнь.
