Он каждый день ждал её, пока не осознал, что она не вернётся.
— Дим, ты уже решил, чем займёшься летом? — Алиса присела на край стола, закинула ногу на ногу, переплела пальцы на коленке, обтянутой джинсами. — Ты меня вообще слушаешь?
— Угу, — Дмитрий, не отрываясь, смотрел в экран ноутбука.
— О чём там читаешь? — Алиса нетерпеливо дёрнула ногой.
Но Дмитрий не верил своим глазам. Он снова и снова перечитывал сообщение, закусывая губу.
— Я могу уйти, если я тебе мешаю. — Алиса обиженно надулась. — Мне уйти?
Она потратила всё утро на подготовку. Подвела глаза, надела обтягивающие джинсы и белую футболку с надписью «Не парься, будь счастлив!» на спине — ему нравилось. А он даже не взглянул. Алиса спрыгнула со стола и, покачивая бёдрами, прошла через комнату, остановилась у двери, обернулась. Дмитрий так и сидел перед ноутбуком, будто вокруг ничего не происходило.
— Я ухожу! — В её голосе прозвучало предупреждение: «Пожалеешь!»
Она взялась за ручку, в последний раз окинула взглядом спину Дмитрия.
— Ну и ладно. — Алиса тряхнула длинными русыми волосами и быстро вышла, хлопнув дверью.
Она медленно спускалась по лестнице общежития, ждала, что Дима выбежит, догонит, остановит. Потом сорвалась вниз, сжав губы от обиды. Пролетела мимо вахтёра и вышла на улицу, под лучи тёплого солнца.
Дмитрий даже не заметил, что она ушла, что она вообще была здесь. Он вновь и вновь перечитывал сообщение, вглядывался в улыбающееся лицо на аватарке. Это была она — его мать. Изменившаяся, с остатками былой красоты, которую пыталась подчеркнуть густым макияжем. Но это она. А он думал, что уже забыл её лицо…
Пятнадцать лет назад она казалась ему самой красивой на свете. Может, она и не была идеальной матерью, не ласкала его, как хотелось пятилетнему Диме, но он любил её всем сердцем. Лицо стёрлось из памяти, но тот день помнил до мелочей.
Она стояла перед зеркалом — высокая, стройная, в облегающем синем платье. Шуршала щётка в её руках, разглаживая шелковистые волосы. Мама отбросила их назад, положила щётку на тумбочку и взглянула на Диму, поднявшего к ней глаза.
То утро было странным. Она не торопила его, не кричала, что опоздают в сад. Не звала лентяем. Она не спешила. И от этого в груди у Димы сжималось сердце.
Он хотел спросить, куда они идут, раз не в сад. Но мать снова повернулась к зеркалу, провела руками по бокам платья, будто сглаживая складки.
— Ты готов? — Голос её дрогнул.
— Мы идём в садик? — спросил Димка.
— Да. Только в другой.
Он удивлённо посмотрел на маму.
— Так надо, — резко сказала она. — Пошли.
И Димка пошёл, стараясь не отставать. От того, что она больше не оглядывалась, сердце сжималось сильнее. Что-то было не так.
Они ехали долго. Высокие дома сменились двухэтажками, потом деревянными избами. На обочине мелькали остановки.
Машина остановилась у ворот большого трёхэтажного здания. «Это не похоже на садик», — подумал Дмитрий.
Они шли по дорожке к входу. На двери висела синяя табличка. Димка не умел читать, а если бы умел, узнал бы, что это детский дом.
Длинный коридор пах молочной кашей. «Где дети?» — хотел спросить Димка, но они уже заходили в кабинет, заставленный шкафами.
— Здравствуй, Дима Соколов, — сказала седая женщина.
В её взгляде было что-то между жалостью и осуждением.
— Думаю, вы простились. Можешь идти, — сказала она матери.
Взяла Димку за руку. Он вырвался, выбежал в коридор. Мамы уже не было. Только запах её духов витал в воздухе. Но сухие пальцы снова схватили его и повели прочь.
— Мама! Пустите! — Он понял: она бросила его.
Он дрожал от одиночества.
Не играл с детьми. Весь день стоял у окна, ждал, когда она появится.
Он ждал её каждый день. Пока годам к десяти не понял: она не вернётся. Лицо её стёрлось из памяти.
Учился он хорошо. Для мамы. Вдруг она всё же приедет? Он поступил в институт, получил комнату в общежитии. Непривычно было жить без шестнадцати соседей.
Мысли о матери всегда возвращали его в тот день. Как она причёсывалась. Как они ехали. Как его сердце разрывалось.
Он не искал её. Зачем? Она бросила его. Но сегодня пришло сообщение. Он смотрел на фото. Волосы, выкрашенные в рыжий, тёмные корни. Подведённые глаза. Губы в натянутой улыбке. Он перечитал текст.
«Дима, привет. Я — твоя мама, Ирина Соколова. Увидела твоё фото в соцсети и узнала. Хочу встретиться, всё объяснить. Ответь мне».
«Хочет встретиться. А я ждал пятнадцать лет!» — кричало внутри.
«Сегодня в пять, на набережной, в кафе “Волна”», — ответил он холодно.
Пусть знает: он не простил. Но ему нужно было понять, почему.
Любопытство победило. Дмитрий пришёл. Узнал её сразу. Она жалко улыбалась, ловила его взгляд. Отсутствие зуба бросалось в глаза.
Он не помнил, теми ли духами она пользовалась тогда. Сейчас они пахли приторно.
— Рада, что ты пришёл. Хочешь есть? Что закажешь? Я видела твоё фото с соревнований. Ты хорошо учишься?
— Я на третьем курсе. Соревнования были четыре года назад. Долго собиралась написать?
Он говорил грубо, мстил за предательство. Она ссутулилась, улыбка исчезла.
— Почему ты бросила меня?
Она крутила вилку в руках.
— Я хотела забрать тебя. Мне было столько же, сколько тебе сейчас, когда ты родился. Твой отец ушёл. Мои родители жили в деревне. Я не могла вернуться. Мне было тяжело.
Потом я встретила мужчину. Не сказала о тебе. Он умер два года назад… — Она замолчала.— Прости меня, — прошептала она, и Дмитрий вдруг понял, что больше не может держать зло — ведь даже через боль и годы он всё ещё оставался её мальчиком.
