— Мам, ну сколько можно?! — Лера швырнула телефон на стол так, что экран на миг погас. — Каждый божий день одно и то же!
— Лерочка, родная, я не специально… — Антонина Семёновна сжимала в руках старый кнопочный телефон, где цифры уже стёрлись. — Просто опять забыла. Голова уже не та.
— Забыла! — Лера вскочила, зашагала по комнате. — Мама, я же сто раз объясняла! Когда звонит — нажимаешь зелёную кнопку. Зелёную! Не красную, не жёлтую — зелёную!
— Я нажимала зелёную…
— Нет, мам, ты сбросила вызов — я слышала короткие гудки!
Антонина Семёновна растерянно смотрела то на дочь, то на телефон. Маленький, потрёпанный, с кнопками, которые ей казались то слишком мелкими, то слишком яркими. Она вспоминала времена, когда в их коммуналке был один аппарат на весь этаж, и все стояли в очереди, чтобы позвонить. Тогда всё было проще.
— Дочка, а может, мне он и не нужен? — тихо спросила она. — Раньше как-то обходились…
— Мама! — Лера замерла, глядя на неё с болью. — Как это не нужен? А если тебе станет плохо? А если я не смогу дозвониться?
— Ладно, ладно, — сдалась Антонина Семёновна. — Научусь. Покажи ещё раз.
Лера села рядом, взяла мамин телефон. Её пальцы — ухоженные, с маникюром, который Антонина Семёновна называла «цыганским». А её собственные руки, в прожилках и пятнах, казались такими старыми рядом с дочкиными.
— Смотри, мам. Когда звонит — экран загорается. Видишь? Слева зелёная кнопка — это «ответить». Справа красная — «отклонить». Запомни: зелёная — хорошо, красная — плохо.
— Зелёная — хорошо, красная — плохо, — покорно повторила Антонина Семёновна. — А если перепутаю?
— Не перепутаешь, — вздохнула Лера. — Зелёный — как листва, как жизнь. Красный — как сигнал светофора.
Антонина Семёновна кивнула, хотя логика казалась ей странной.
— А как тебе позвонить?
— Мам, ну как же! Нажимаешь на мою фотку в контактах. Вот, я специально подписала: «Лера, дочка».
На экране улыбалась молодая Лера — совсем не такая, как сейчас, с нахмуренным лбом.
— А если не найду фотку?
— Она первая в списке!
— А если телефон сломается?
— Тогда купим новый.
— А твой номер?
— Мам, он везде записан — в твоей записной, на листочке в сумке, даже на холодильнике!
Антонина Семёновна замолчала. Раньше она помнила наизусть все номера — и соседки Валентины, и районной поликлиники. Теперь же забывала, куда положила очки, хотя они были у неё на лбу.
— А помнишь, — вдруг сказала она, — твой первый игрушечный телефон? Розовый, с большими кнопками. Ты воображала, что звонишь бабушке в деревню.
— Помню, — Лера смягчилась. — Я на нём цифры учила.
— Вот видишь. Теперь мне их учить, — грустно усмехнулась Антонина Семёновна. — Круг замкнулся.
Они тренировались весь вечер. Лера звонила, мама отвечала. Из десяти раз Антонина Семёновна ошиблась трижды — пальцы будто сами тянулись к красной кнопке.
— Может, купим тебе другой? — предложила Лера. — С крупными кнопками.
— Не надо, — упрямо сказала мать. — Этот — твой подарок. Я привыкну.
Наутро Лера принесла свой старый телефон — простой, с понятными кнопками.
— Вот, попробуй этот.
Антонина Семёновна взяла его в руки — и он сразу показался родным.
— Как в старые добрые времена, — прошептала она.
Лера обняла мать:
— Главное — не бойся. Я всегда рядом, даже если мы далеко.
Антонина Семёновна вдруг осознала: дело не в кнопках. Дело в том, что мир изменился, а она осталась прежней. Но пока есть тот, кто готов снова и снова объяснять, как ответить на звонок, — она не одна.
Они пили чай с яблочным пирогом, смеялись над старыми историями. Телефон лежал на столе, молчаливый и терпеливый. Рано или поздно она с ним подружится. Ведь любовь — это и есть терпение.
