— Светланка, ну сколько можно! — раздалось за стеной терпкое бабушкино бодрячье. — Опять ревёшь, как осиротевший телёнок? Всё слышу же, стены в хрущёвке — как газета!
Светлана вытерла лицо подолом домашнего халата и неохотно открыла дверь. На пороге маячила фигура Агафьи Семёновны с кульком, откуда предательски высовывался уголок пирога с капустой.
— Да всё как обычно, бабуля… Опять начальник-козёл на работе… — начала было Светлана, но соседка энергично втолкнулась в квартиру.
— Брось ты это варево! — отрезала Агафья Семёновна, шлёпая кульком по кухонному столу. — Тебе сколько, сорок два? А ноешь как первоклашка перед линейкой! Садись, будем чай гнать и умные мысли думать.
Светлана покорно плюхнулась на табурет. Агафья Семёновна, несмотря на свои семьдесят пять, была живчиком — спина прямая, глаза острые, как у ястреба, и норов крутой, как у казака времён Чапаева.
— Излагай, что там у тебя опять, — скомандовала она, хлопая чайником о плиту. — Только без соплей и песен.
— Ну понимаете, бабусень, — Светлана сгорбилась, будто несла невидимый мешок картошки, — директор сказал, что меня могут под сокращение. Экономят, видите ли, а я в бухгалтерии всего пару лет. Стажа мало, вот и первая на выход.
— И что ты делаешь? — спросила Агафья Семёновна, грохоча железными чашками.
— Что делать-то? Сижу, жду, когда пинка дадут. Резюме кидала, да кому я нужна в мои-то годы? Молодых полно. Да и опыта…
— Ах ты горе луковое! — Агафья Семёновна крутанулась к Светлане, как юла. — Ты же даже не пытаешься бороться! Думаешь, директор от счастливой жизни людей гонит?
— Ну что я могу…
— Можешь — не засела бы тут! — перебила соседка. — Я тебя сколько знаю? Голова на плечах есть, руки золотые. Помню, как ты маму свою выхаживала, без жалоб. А теперь — в сопли из-за работы.
Светлана хотела возразить, но Агафья Семёновна уже разливала чай, брызгая кипятком, как шаман в обряде.
— Слухай сюда, — продолжила она, устраиваясь на стуле. — Мой покойный Сашка, когда завод в девяностых закрыли, думал — всё, приплыли. А я ему — хватит ныть, мужик! И что? Пошёл к дяде Васе в гараж, потом свою мастерскую открыл. До пенсии болты крутил, люди к нему со всего района ходили.
— Ну он же мужчина, — вздохнула Светлана. — А я…
— А ты что? — зашипела Агафья Семёновна. — У тебя руки отсохли? Голова не варит? Или ты решила, что жизнь — это диван и сериалы?
Светлана замолчала, мешая в чашке сахар так, будто хотела просверлить в нём дырку. Бабуля, конечно, права. Но как объяснить этот ком в горле, который появляется каждый раз, когда надо что-то решать?
— Бабусь, а вы… вам никогда не было страшно? — шёпотом спросила Светлана.
— Ещё как страшно было! — заржала Агафья Семёновна. — Когда мужа в Афган провожала, тряслась как осиновый лист. Когда детей рожала — думала, сердце из груди выпрыгнет. Но страх — он как вобла: если не замачивать, сожрёт в любом виде.
— Не знаю, не знаю… — покачала головой Светлана. — Я ведь только бумажки перебирать умею.
— Фигня! — махнула рукой старуха. — А как ты мне компьютер настраивала? А Надьке из пятой квартиры налоги считала? А мне когда дачу продавала, все бумаги разжёвывала?
Светлана задумалась. Действительно, соседи часто просили помочь разобраться с документами, расчётами. И спасибо говорили…
— Ну да, было дело, — медленно проговорила она. — Но это ж не работа…
— А почему нет? — вспыхнула Агафья Семёновна. — Людям помощь нужна, ты умеешь. Так чем не бизнес?
— Бизнес?! — аж подпрыгнула Светлана. — Да вы что, бабуля! Я не олигарх какой-то!
— А с чего они начинают? — фыркнула соседка. — С малого! Моя внучатая племянница Катька с двух ножниц начала, а теперь салон на районе держит. Народу к ней — как на хлеб в девяностые.
— Но это совсем другое…
— Одно и то же! — перебила Агафья Семёновна. — Суть проста: увидел проблему — решил. Люди задолбались с этими бумажками, всё в МФЦ бегают, а ты могла бы им помочь.
Светлана притихла, обдумывая слова. Сколько раз она слышала от соседей проклятия в адрес бюрократов?
— А как начинать-то? — робко спросила она. — Лицензии, налоги…
— С малого начинай! — тряхнула седой головой Агафья Семёновна. — Объявление в подъезд кинь: “Помогу с документами”. Цену небольшую ставь, дома принимай. Потом видно будет.
— А вдруг никто не придёт? — прошептала Светлана.
— А вдруг очередь встанет? — парировала старуха. — Вечно ты о плохом! Надо как в анекдоте: или грудь в крестах, или голова в кустах!
Светлана кивнула, но в глазах всё ещё плавали сомнения.
— Слушай, девочка, — смягчилась Агафья Семёновна. — Понимаю, страшно. После мамы ты как птенец из гнезда выпавший. Но жизнь-то идёт. Мама бы не хотела, чтобы ты так кисла.
При упоминании матери у Светланы снова запершило в горле. Бабуля права — после маминой смерти она словно разучилась жить. Мама всегда была рядом, поддерживала…
— Знаешь что, — ударила кулаком по столу Агафья Семёновна, — завтра идёшь к директору и предлагаешь ему выгоду.
— Какую? — удивилась Светлана.
— Скажешь: давайте я дома работать буду. Зарплата меньше, но вам и стол не нужен, и свет лишний. Всем выгода.
— Но он же экономить хочет…
— Вот пусть и экономит! — загремела старуха. — Ты ему дешевле будешь, а работа та же. Да ещё и дома лучше сосредоточишься — никто чаем не поит каждые пять минут.
Светлана задумалась. Идея казалась дикой, но… а если?
— А если он откажет? — вновь засомневалась она.
— Откажет — ну и чёрт с ним. Зато попробуешьИ на следующий день Светлана, впервые за долгое время чувствуя твёрдую землю под ногами, уверенно вошла в кабинет директора — не просить, а предложить.
