Гости разошлись, а осадок остался.
— Мам, ну что за речи! — Наталья швырнула тарелку в раковину, та со звоном ударилась о металл. — Какая я неблагодарная? За что мне тебя благодарить, интересно?
— За то, что всю жизнь на тебя положила! За то, что твоего отца терпела ради детей! За то, что себе во всём отказывала, только бы вы учились и одевались прилично! — Лариса Степановна стояла посреди кухни, вся красная от негодования, и сжимала в руках полотенце так, будто хотела его разорвать.
— Мам, хватит! Только гости ушли, а ты уже набрасываешься! Что я такого сделала? Плохо встретила твоих подруг? Не накрыла стол? Не испекла пирог?
— Не сделала! Вот именно — НЕ сделала! — Лариса Степановна круто развернулась и с яростью принялась мыть чашки. — Сидела букой, пока Анна Игнатьевна про внуков рассказывала. Молчала, когда Татьяна спрашивала, как у Максима дела. Даже «спасибо» не сказала, когда тебя хвалили!
Наталья провела рукой по вискам. Голова гудела после трёхчасового застолья в компании маминых приятельниц. Бесконечные расспросы, сравнения, наставления, как надо жить. Вечное недовольство всем и вся.
— Мам, мне тридцать шесть. Я взрослая женщина. И не обязана улыбаться и поддакивать каждую минуту.
— Взрослая! — фыркнула мать. — Взрослая женщина живёт отдельно, между прочим. А не сидит на шее у матери в сорок лет.
— Мне тридцать шесть, а не сорок! И я не на твоей шее! Я плачу за коммуналку, покупаю продукты, убираюсь, готовлю!
— Готовишь! — мать обернулась, глаза сверкали. — Что ты готовишь? Яичницу? А кто сегодня щи варил? Кто котлеты жарил? Кто квартиру убирал перед приходом гостей?
Наталья опустилась на стул. Силы покидали её. Эти бесконечные упрёки, попытки доказать свою вину выматывали больше любой работы.
— Ладно, мам. Я плохая дочь. Что ещё ты хотела услышать?
— «Спасибо»! — Лариса Степановна хлопнула ладонью по столу. — Простое «спасибо, мама, что пустила в дом, когда муж ушёл». «Спасибо, что помогаешь с Максимом, водишь в поликлинику, забираешь из школы». Но нет! Ты считаешь, что мне это положено!
В горле у Натальи встал ком. Да, мать помогает с сыном. Да, она живёт в её квартире уже третий год, с тех пор как развелась. Но разве она не пытается отблагодарить? Разве не работает на двух работах, чтобы вносить свою долю в общий бюджет?
— Мам, я каждый день благодарю тебя. Может, не словами, но делами. Я не прошу денег, сама зарабатываю. Помогаю по хозяйству.
— Помогаешь! — мать села напротив, сжимая полотенце. — Знаешь, что Анна Игнатьевна сегодня сказала? Что у её Кати новый муж. Обеспеченный. Сразу предложил ей с детьми переехать. А что у тебя? Третий год одна, как перст, работа-дом. Никакой личной жизни.
— А причём тут это? — вспыхнула Наталья. — Я не могу заказать мужчину по каталогу! Встречу подходящего — выйду замуж. Не встречу — и так проживу.
— Одна! — мать вскочила и зашагала по кухне. — А я что, вечная? Мне уже семьдесят. Сколько мне осталось? А ты останешься одна, с ребёнком на руках.
— Максим не малыш, ему четырнадцать.
— Четырнадцать! Самый трудный возраст! Ему отец нужен, мужская рука. А что он видит? Мать, которая с утра до ночи на работе, и бабушку, которая им занимается.
Наталья поднялась из-за стола. Разговор катился по накатанной. Сейчас начнётся перечисление всех её ошибок, провалов, неверных решений.
— Мам, я пойду. Завтра рано вставать.
— Конечно, иди! — крикнула ей вслед Лариса Степановна. — Как всегда, когда разговор серьёзный! Убегаешь и прячешься!
Наталья замерла в дверях. Что-то в словах матери кольнуло. Наверное, потому что в них была правда.
— Я не убегаю, мам. Просто устала от этих разборок. Ты всегда недовольна. Что бы я ни сделала — всё не так.
— Не так! — мать подошла ближе. — А как надо? Объясни, почему в тридцать шесть ты живёшь с матерью? Почему у тебя нет своего угла? Почему мой внук растёт без отца?
— Потому что так сложилось! — сорвалась Наталья. — Потому что не все рождаются при деньгах! Потому что надо было ребёнка поднимать, работать, а не по мужчинам шляться!
— По мужчинам! — ахнула мать. — Это ты так называешь попытки устроить жизнь?
— Мам, хватит! — Наталья резко развернулась и ушла в комнату. За спиной ещё долго звучал возмущённый голос, но слов уже не разобрать.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней. В комнате было тихо. Максим делал уроки у окна. Услышав шаги, обернулся.
— Мам, вы опять с бабушкой ругались?
— Не ругались. Просто разговаривали.
Мальчик скептически посмотрел. В свои четырнадцать он уже многое понимал.
— Я слышал, как она кричала. И ты тоже.
Наталья подошла, погладила его по волосам. Тёмные, как у неё. Глаза серые — в отца. Высокий, худощавый. Умный не по годам.
— Взрослые иногда спорят. Но это не значит, что мы не любим друг друга.
— Из-за чего поссорились?
Наталья села на кровать. Как объяснить то, что сама до конца не понимает? Это вечное чувство вины, обиды, несоответствия чьим-то ожиданиям?
— Бабушка считает, что я плохая дочь. А я думаю, что стараюсь.
— Ты хорошая, — твёрдо сказал Максим. — Работаешь, помогаешь мне с уроками. Не орёшь, как другие мамаши.
— Спасибо, сынок, — голос дрогнул. — А гости тебе понравились?
Максим поморщился.
— Они всё про своих внуков говорили. Потом начали выяснять, почему у тебя нет мужа. Бабушка расстроилась.
— Расстроилась?
— Ну да. Когда тётя Аня сказала, что её дочь удачно замуж вышла, бабушка покраснела и стала рассказывать, какая ты молодец. А они такие… сомнительно смотрели.
Наталья вздохнула.Она обняла сына, глядя в окно, где дождь струился по стеклу, и вдруг поняла, что их счастливым домом может быть только то место, где они будут вместе – без упрёков, без сожалений, просто любящие друг друга.
