**Дневник**
Сегодня был тяжелый день. Всё началось с разговора с сыном…
— Мама, ты совсем рехнулась! — голос Дмитрия дрожал от злости. — Как ты могла поверить этой аферистке?
— Не смей так говорить о Кате! — резко прервала его Татьяна Ивановна. — Она мне как родная!
— Родная? — Дмитрий горько засмеялся. — Мам, она тебя обчистила! Забрала все накопления!
— Она ничего не крала! Я сама дала ей деньги! — Татьяна Ивановна стукнула ладонью по столу. — И не твоё дело, куда я их трачу!
— Мои деньги, мама! Это бабушкины сбережения, твоя пенсия и моя помощь! А она взяла всё и исчезла!
Татьяна отвернулась к окну. На улице лило, капли дождя стекали по стеклу, будто слёзы. Но плакать она уже не могла. Слёзы закончились вчера, когда до неё дошло, что Катя её обманула.
— Она не пропала, — тихо проговорила она. — Уехала к сестре в Сочи. Обещала через месяц вернуться.
— Мам, очнись! Какая сестра? Ты же знаешь, у неё никого нет!
— Может, нашлась…
Дмитрий подошёл и взял её за плечи.
— Мама, посмотри на меня. Катерина Соколова — мошенница. Она специально с тобой подружилась. Таких, как ты, у неё уже обмануты десятки.
— Откуда ты знаешь?
— Нанял детектива. Вот, смотри.
Он достал из сумки папку.
— Екатерина Соколова, 36 лет. Судимость за аферы. Ведётся на пенсионерок. Вот её фото с другими жертвами.
Татьяна взяла папку дрожащими руками. На снимках Катя обнимала пожилых женщин — все улыбались, все выглядели счастливыми.
— Это неправда… — прошептала она.
— Мам, она вытянула у тебя триста тысяч рублей. Сказала, что сын болен, нужна операция. А детей у неё нет!
Татьяна опустилась на стул. Перед глазами всё поплыло.
— Но мы же… целый год дружили… Она помогала мне, в магазин ходила, в больницу возила…
— Она готовилась, мама. Ждала момента.
Татьяна вспомнила их первую встречу — в очереди в поликлинике. Та симпатичная женщина, такая же одинокая, как она сама. Потом случайные встречи в магазине, разговоры за чаем…
— Я же тебя предупреждал, — напомнил Дмитрий. — Говорил, чтобы была осторожнее.
— Говорил… — кивнула она. — Но ты всех подозреваешь.
— Не всех. Но таких — да.
Татьяна закрыла глаза. Помнила, как Катя пришла в слезах: сыну срочно нужна операция, денег нет…
— Таня, ты же мне как мать, — рыдала она. — Ты одна меня понимаешь!
И Татьяна отдала все сбережения. Без раздумий.
— Почему мне не сказала? — спросил сын.
— Знала, что будешь против. Ты её сразу невзлюбил.
— Чувствовал подвох. Настоящие друзья так себя не ведут.
Татьяна встала, подошла к серванту. На полке стояла их общая фотография — в парке, у фонтана. Она схватила рамку и швырнула на пол. Стекло разлетелось.
— Мама! — испугался Дмитрий.
— Дура! — закричала Татьяна. — Как я могла быть такой дурой?!
Она разрыдалась. Сын обнял её.
— Не вини себя. Она профессионал.
— Почему я?
— Потому что добрая. Потому что одинокая.
Татьяна вытерла слёзы.
— Завтра пойду в полицию.
— Поздно, мам. Деньги не вернёшь.
— Тогда хоть других спасёт.
Дмитрий вздохнул.
— Может, переедешь ко мне?
— Нет. Я справлюсь сама.
Он ушёл, а Татьяна осталась одна. Разобрала осколки, порвала фото. Потом села у окна.
Как она могла? Как поверила чужой больше, чем сыну?
Зазвонил телефон. Катя.
Татьяна долго смотрела на экран, потом взяла трубку.
— Таня, привет! — радостно затараторила Катя. — Соскучилась!
— Катя, — тихо сказала Татьяна.
— У меня новости! Сына прооперировали! Всё хорошо!
— Рада за тебя, — равнодушно ответила Татьяна.
— Ты что-то не в духе?
— Всё в порядке. Устала.
— Ладно. Я скоро вернусь! Встретимся!
— Катя, — медленно проговорила Татьяна, — покажи мне фото сына.
Тишина.
— Зачем?
— Хочу посмотреть.
— У меня с собой нет. Телефон сломался…
— Ясно.
— Что случилось?
— Всё. Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Что у тебя нет сына. Что ты мошенница.
Пауза. Потом Катя засмеялась.
— Таня, ты что, больна? Давление скачет?
— Со мной всё в порядке. А вот с тобой — нет.
— Кто тебе наврал?
— Я сама всё узнала.
Ещё тишина. Потом голос Кати стал ледяным.
— Ну и что? В полицию побежишь? Беги. Меня не найдут.
— Попробую.
— Ты сама дала мне деньги. Расписка.
— На лечение несуществующего ребёнка!
— Не докажешь.
— Посмотрим.
Татьяна уже хотела положить трубку, но Катя остановила.
— Подожди. Тебе же было хорошо со мной?
— Что?
— У тебя появилась подруга. Кому-то можно было поплакаться.
— И что?
— Эти полгода были лучшими за последние годы. Ты сама говорила.
Сердце сжалось. Катя была права.
— Давай договоримся. Верну половину.
— Всё или ничего.
— Всё не могу.
— Тогда ничего.
— Половина лучше, чем ноль.
— Катя, — Татьяна сжала трубку, — ты мне не нужна. Ты хотела только денег.
— Неправда. Мне было приятно.
— Тогда бы не обманула.
— Я приеду. Обсудим.
— Не надо. Не звони больше.
— Мы же подруги…
— Мы не подруги. Ты работала, я платила. Всё.
Боль внутри была не от потери денег. От потери иллюзий.
— Дай шанс всё исправить.
— Нет. Не зови обратно, Катя. Прощай.
Татьяна выключила телефон, заблокировала номер. Дождь закончился, выглянуло солнце.
Она пошла на кухню, поставила чайник. Достала торт, купленный для встречи с Катей. Теперь съест егоТелефон снова зазвенел, но она даже не посмотрела в его сторону, откусив кусок торта и глядя в окно, где дети продолжали смеяться под первыми лучами солнца.
