— Как ты посмела, Олечка?! — Голос Людмилы Николаевны дрожал от гнева, она стояла в дверях, сжимая косяк побелевшими пальцами. — Как смела примерить мое свадебное платье?!
Оля обернулась, не до конца застегнув платье. Атласное белое платье облегало её стройную фигуру, подчеркивая талию и мягко струясь складками до полосекович
— Людмила Николаевна, я… просто хотела посмотреть, подойдет ли… — залепетала девушка, краснея до корней. — Игорь сказал, что можно…
— Игорь сказал?! — свекровь шагнула внутрь, сжав кулаки. — Мой сын не имел права разрешать тебе трогать мои вещи! Это для меня свято! Понимаешь? Свято!
Оля поспешно стала снимать платье, но молния застряла. Чем больше она дёргала, тем прочнее заедала.
— Людмила Николаевна, помогите, я не могу…
— Не вздумай рвать! — вскрикнула женщина. — Если испортишь — не прощу! Стоять смирно!
Пальцы свекрови дрожали, когда она осторожно освобождала застрявшую молнию. Оля чувствовала, как напряжение исходит от этой худощавой женщины с тугой причёской.
— Ты хоть понимаешь, что это? — шёпотом произнесла Людмила Николаевна, аккуратно стягивая платье. — Это не просто тряпка! В нём я венчалась с отцом Игоря… Царство ему небесное…
Оля молча надела свой простой свитер. В зеркале она видела, как свекровь бережно разглаживает складки, проверяя, не помялось ли.
— Простите, — тихо сказала Оля. — Я не хотела вас расстроить. Просто свадьба скоро, а денег на платье нет…
Людмила Николаевна резко обернулась.
— А кто тебя замуж гонит, если денег нет? Думала, мой сын тебя содержать будет? Он сам ещё мальчишка!
— Мы любим друг друга, — прошептала Оля.
— Любовь! — фыркнула свекровь. — На любовь жильё не снять и детей не вырастить! Я тоже верила в любовь, а потом всю жизнь впроголодь прожила!
В коридоре раздались шаги, и вошёл Игорь. Высокий, русоволосый, он сразу ощутил напряжённость.
— Что случилось? Мам, ты чего такая красная?
— Спроси у своей невесты, что она тут устроила! — Людмила Николаевна повесила платье в шкаф и захлопнула дверь.
Игорь посмотрел на Олю, потом на мать.
— Оль, ты платье примеряла?
— Я же говорила тебе… Ты сказал, что мама не против…
— Я думал, её не будет дома, — растерялся парень.
— Вот как! — Людмила Николаевна всплеснула руками. — Значит, за моей спиной сговорились! В моём доме, с моими вещами!
— Мам, ну что ты раскудахталась? Платье же просто висит, никому не мешает!
Тишина повисла в комнате. Свекровь медленно повернулась к сыну, и Оля увидела в её глазах старую, затаённую боль.
— Никому не мешает? — она говорила тихо. — Значит, и я никому не нужна, и мои воспоминания…
— Мам, я не это хотел сказать…
— Ладно, сынок, — Людмила Николаевна выпрямилась. — Живите как хотите. Но моё платье не трогайте. Скопите — своё купите.
Она вышла, хлопнув дверью.
— Ну вот, — вздохнул Игорь. — Теперь месяц молчать будет.
— Воля, почему она так? Я же ничего дурного не хотела…
Игорь сел на кровать, провёл рукой по лицу.
— Это давняя история, Оль. После смерти отца мама совсем другая стала. РаньВ тот вечер Оля тихо подошла к Людмиле Николаевне, обняла её и прошептала: “Давайте вместе снова наполним этот дом счастьем, как когда-то вы с папой Игоря.”
