**Свадебное платье свекрови**
— Да как ты посмела, Иринка?! Как ты могла надеть мое свадебное платье?! — голос Тамары Степановны дрожал от гнева, она стояла в дверях, сжимая дверной косяк пальцами, побелевшими от напряжения.
Ира обернулась, не успев до конца застегнуть молнию. Белоснежное атласное платье облегало ее гибкий стан, подчеркивая линию талии и мягко струясь к полу пышными складками.
— Тамара Степановна, я просто… хотела примерить, подойдет ли… — растерялась девушка, покраснев до ушей. — Сашка сказал, что можно…
— Сашка разрешил?! — свекровь шагнула вперед, сжав кулаки. — Мой сын не вправе распоряжаться моими вещами! Это для меня святыня! Понимаешь? Святыня!
Ира торопливо попыталась расстегнуть платье, но молния заклинила. Чем сильнее она дергала, тем плотнее застревал замок.
— Помогите, пожалуйста, я не могу снять…
— Не рви! — вскрикнула Тамара Степановна. — Если испортишь — не прощу никогда! Стой смирно!
Ее пальцы дрожали, когда она осторожно освобождала молнию. Ира чувствовала, как от этой худощавой женщины с тугой серой косой исходит напряжение.
— Ты хоть понимаешь, что это? — прошептала свекровь, аккуратно снимая платье. — Это не просто ткань! В нем я венчалась с отцом Саши… Царствие ему небесное…
Ира молча натянула свой простой свитер. В зеркале она видела, как Тамара Степановна бережно разглаживает каждую складочку, проверяя, не помялось ли платье.
— Простите… — тихо сказала девушка. — Я не хотела вас огорчить. Просто свадьба скоро, а у меня нет денег на платье…
Свекровь резко повернулась.
— Кто заставляет под венец идти, если нет средств? Думала, мой сын тебя содержать будет? Он сам еще мальчишка!
— Мы любим друг друга… — прошептала Ира.
— Любовь! — фыркнула Тамара Степановна. — Любовью квартиру не снять, детей не прокормить! Я тоже думала, что любовь — главное, а потом всю жизнь перебивалась с хлеба на воду!
В коридоре раздались шаги, и в комнату вошел Саша. Высокий, светловолосый, он сразу почувствовал напряжение.
— Что случилось? Мам, ты чего такая красная?
— Спроси у своей невесты, что она тут вытворяла! — Тамара Степановна повесила платье в шкаф и громко захлопнула дверцу.
Саша посмотрел на Иру, затем на мать.
— Ты платье примеряла?
— Я же говорила… Ты сказал, что мама не против…
— Я думал, ее не будет дома… — растерянно пробормотал парень.
— Вот как! — свекровь всплеснула руками. — Значит, за моей спиной сговорились! В моем доме! С моими вещами!
— Мам, ну что ты заводишься? Платье же просто висит, никому не нужно!
Тишина повисла в воздухе. Тамара Степановна медленно повернулась к сыну, и Ира увидела, как изменилось ее лицо. Глубокая, давняя боль отразилась в глазах.
— Никому не нужно? — она говорила едва слышно. — Понятно. Значит, и я не нужна, и мои воспоминания, и все, что мне дорого…
— Мам, я не это хотел сказать…
— Живите как знаете, — выпрямилась Тамара Степановна. — Но мое платье не трогайте. Копите деньги — шейте свое.
Она вышла, и через секунду хлопнула кухонная дверь.
— Ну все, приехали, — вздохнул Саша. — Теперь месяц молчать будет.
— Саш, почему она так? Я же не хотела сделать плохо…
Он сел на кровать, провел руками по лицу.
— Это долгая история. После смерти отца мама стала другой. Раньше смеялась, песни пела… А теперь… Все его вещи хранит, будто в музее. А это платье… Она иногда его достает, гладит, разговаривает…
— Разговаривает?
— Да. Думает, я не слышу. А я однажды подслушал… Говорила, как по отцу скучает, каким он был хорошим… Жутковато, но я ее понимаю.
Ира присела рядом.
— Может, мне с ней поговорить? Объяснить?
— Попробуй. Только осторожно…
На кухне Тамара Степановна яростно крошила капусту. Нож стучал так, будто она рубила дрова.
— Можно войти?
— Входи, раз пришла, — буркнула свекровь, не поднимая головы.
Ира робко подошла к столу.
— Я хотела извиниться. Честно, не хотела вас расстроить… Просто… у меня мамы нет, а тетя, которая меня растила, живет бедно… Вот я и подумала…
— Подумала задаром схватить, — проворчала Тамара Степановна.
— Нет! — покраснела Ира. — Я подумала… может, вы мне как дочери…
Свекровь резко остановилась, уставилась на нее.
— Как дочери? Дочкой еще надо стать!
— А как? — тихо спросила Ира. — Скажите, что делать, и я постараюсь…
Тамара Степановна отложила нож, вытерла руки.
— Садись. Расскажу тебе про это платье.
Ира осторожно присела.
— Мне было девятнадцать, когда я вышла за Сергея, Сашиного отца. Красивый, статный, все девки за ним бегали. А выбрал меня. Это платье мы с матерью три месяца шили. Каждый вечер, каждую бусинку вручную пришивали. Мама говорила: «Томка, запомни этот день — он один в жизни».
Голос ее смягчился, в глазах появилась теплота.
— И правда, один был такой день. Сергей на руках меня в дом внес, в этом самом платье. Говорил, что краше меня невесты не видел. А потом… жизнь пошла. Сашка родился, работа, быт… Платье в шкаф убрали.
— Больше не надевали?
— Надевала. Каждый год на годовщину. Сергей смеялся: «Ну ты, Томка, прямо девочка!» А мне хотелось снова невестой почувствовать себя… Последний раз одела за неделю до его смерти. Он так смотрел… Будто прощался…
Тамара Степановна замолчала, глядя в окно.
— Теперь понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Ира. — Простите меня…
— Ладно уж, — махнула рукой свекровь. — Молодые вы, где вам знать…
— А можно— Можно посмотреть ваши свадебные фото? — робко спросила Ира, и Тамара Степановна, неожиданно смягчившись, достала старый альбом, где за пожелтевшими страницами навсегда остались счастливые мгновения ее молодости.
