Мать отвернулась от внуков
Светлана Сергеевна так резко поставила чашку, что чай расплескался на скатерть. В трубке ещё звучал возмущённый голос соседки Галины Валерьевны.
— Света, ну как же так? Своих же кровинок лишать! Даша-то ведь всего пять лет, а Тимошке и трёх нет!
— Галя, в чужую жизнь не лезь, — холодно отрезала Светлана Сергеевна. — У всякого свои резоны.
— Какие резоны против малышей? Они же по бабуле тоскуют!
Светлана Сергеевна глянула в окно. Во дворе резвились чужие ребятишки, а ей вспомнилось, как ещё недавно тут же кружились её внучата. Дашенька вечно просилась на качели, а Тёма неуклюже гонялся за воробьями.
— Дела есть. Прощай.
Она бросила трубку и побрела на кухню. На холодильнике ещё висели детские каляки-маляки — те, что Даша гордо именовала «портретом бабули». Светлана Сергеевна сорвала рисунки и сунула в дальний ящик.
Дверной звонок заставил её вздрогнуть. В глазок мелькнул сын Виктор с авоськами в руках.
— Мам, открой…
Она распахнула дверь, но не отступила от порога.
— Если опять насчёт детишек — сразу разворачивайся.
Виктор поставил сумки на пол.
— Мам, хватит капризничать! У Лены температура под сорок. Мне на смену, а детей не с кем оставить…
— Няню найми. Зарплаты у вас куры не клюют.
— За день-то как наймёшь? Мам, это же твои внуки!
— Мои? — Светлана Сергеевна криво усмехнулась. — А когда полгода назад меня из вашей трешки выпихивали — они чьи тогда были?
Виктор потер переносицу. Этот спор они уже вели десятки раз.
— Мам, мы же объясняли. Нам тесно. Семье из четырёх человек…
— Тесно. А мне в шестьдесят три по чужим углам шастать — это просторно?
— Мы же помогаем…
— Грошики! — голос её зазвенел. — Двадцать лет я вам спину гнула. Дашку с пелёнок нянчила, пока вы с Ленкой карьеру строили. Стирка, готовка, уборка. А как дети подросли — нафиг бабку!
— Мам, другого выхода не было…
— Был! Взять четырёшку. Но нет, вам новый внедорожник нужен был да поездки в Тайланд.
Виктор молчал. В глубине души он знал правоту матери, но признавать это было горько.
— Ладно, — сдался он, — понимаю, мы косякнули. Но при чём тут дети? Они тебя обожают.
— И я их люблю, — прошептала Светлана Петровна. — Поэтому и не хочу, чтоб видели, как родители со мной обращаются. Пусть помнят добрую бабулю, а не смотрят, как меня используют.
— Да кто тебя использует!
— Не используете? — она засмеялась сухо. — Кто каждую неделю орёт: «Мам, подмени!»? Кто притаскивает сопливых, потому что в сад нельзя? Кто сдаёт на выходные, чтоб отдохнуть?
— Мам…
— А когда у меня давление скакало в прошлом месяце — кто примчался? Галка-соседка! Не сын, не сноха, а чужая тётка.
— У нас же работа…
— У всех работа. Но нормальные люди родителей не забывают.
Светлана Сергеевна стояла в проёме, преграждая путь. Виктор понял — сегодня не выйдет.
— Ладно, — поднял он сумки, — но это неправильно, мам. Дашка спрашивает, почему бабуля её разлюбила.
Слова вонзились ножом, но она не дрогнула.
— Скажи, что бабуля устала быть удобной.
Когда он ушёл, она прислонилась к закрытой двери. Комок подкатил к горлу, но она сглотнула слёзы. Побрела в гостиную, опустилась в кресло, где когда-то читала сказки Дашутке.
Съёмную однушку на окраине она ютила уже полгода. Хозяйка попалась славная, но всё равно — чужая берлога с чужими запахами.
А началось всё с того злополучного ужина. Виктор с Леной шептались на кухне, дети спали.
— Может, маме отдельно снять? — предложила Лена. — Дети подрастают, своё пространство нужно.
— Не знаю… — замялся Виктор. — Она же с детьми помогает.
— Помогает-то помогает, но вечно всем недовольна! Вчера Даше мороженое дала, хотя уОна взяла дрожащими руками фотографию внуков с тумбочки, крепко прижала к груди и тряхнула головой: «Хватит».
