**Обычный день — и разрыв**
Лена поставила чайник на плиту и автоматически протерла стол, хотя он и так блестел. Утренняя привычка. Дмитрий уже ушел на работу — не попрощался, как это стало нормой в последние месяцы. Просто хлопнул дверью. Раньше он всегда заходил на кухню, целовал в щеку, шептал что-то ласковое. А теперь… Теперь они жили как посторонние в одной квартире.
Чайник зашипел. Лена налила кипяток в любимую кружку с ромашками — ту самую, которую Дима подарил на первую годовщину. Тридцать два года назад. Боже, как быстро летит время…
— Мам, где мой серый свитер? — вбежала в кухню старшая дочь Катя. В двадцать восемь она все еще жила с родителями, копила на съем. — Вчера же просила постирать!
— На балконе сушится. Катюша, может, пора уже отдельно? Ты ведь взрослая…
— Мам, не заводи! Голова с утра раскалывается. — Катя налила себе кофе из турки, которую Лена поставила заранее. — Кстати, папа какой-то странный. Вчера весь вечер шептался по телефону, а как я вошла — бросил трубку.
Лена вздрогнула. Она тоже это заметила. И не только вчера.
— Наверное, по работе, — соврала она дочери и себе.
— Да брось! Какая работа в полночь? Он же не врач скорой. — Катя махнула рукой и убежала собираться.
Лена осталась одна с мыслями. Дима и правда изменился. Раньше делился всем: о делах, коллегах, планах на выходные. Теперь молчит, как рыба. А телефон прячет, будто в нем государственная тайна.
Вечером она приготовила его любимые сырники. Может, за ужином поговорят по-человечески? Катя ушла к подруге, дома тихо. Самое время для разговора.
Дмитрий вернулся поздно, почти в десять. Лена уже перезвонила ему пять раз, но он не отвечал.
— Где ты был? Я волновалась! — встретила его в прихожей.
— Работа. Срочный отчет. — Даже не взглянул, прошел в ванную.
— Дима, сырники сделала, твои любимые. Ужинаем?
— Не хочу. Устал. — Голос из-за двери звучал глухо.
Лена постояла в коридоре, вернулась на кухню. Сырники остывали. Она села, налила чай и заплакала. Тихо, чтобы он не услышал.
Когда Дмитрий вышел, он прошел мимо кухни, даже не заглянул. Лена услышала, как щелкнул замок в спальне. Он закрылся. Впервые за тридцать два года.
Ночью она лежала на диване в зале и думала. О том, когда все пошло не так. О том, почему они стали чужими. О том, что, возможно, пора что-то менять.
Утром Дмитрий ушел раньше обычного. Лена даже не услышала, как он собрался. Проснулась от хлопка двери.
— Мам, что случилось? Почему на диване? — Катя стояла в дверях в растрепанном халате.
— Спину ломило. На мягком удобнее. — Лена начала складывать одеяло.
— Мам, не ври. Вы с папой поссорились?
— Катя, не твое дело. Иди завтракай.
— Как не мое? Я тут живу! И вижу, как вы друг с другом! — Дочь села рядом. — Может, я помогу?
Лена посмотрела на нее. Взрослая, самостоятельная. Может, и правда стоит выговориться?
— Мы с папой… стали чужими, Катюша. Он отдаляется, молчит. А я не знаю, что делать.
— А ты пробовала поговорить?
— Пробовала. Он уходит от разговора.
— Может, у него другая есть? — Катя сказала это шепотом, но Лена услышала.
Такая мысль приходила, но она гнала ее прочь. Дима не такой. Хотя… люди меняются.
— Не говори ерунды.
— Мам, давай начистоту: если он тебя игнорирует, может, стоит подумать о разводе?
— Катя! — Лена резко обернулась.
— А что? Жить с человеком, для которого ты пустое место? Это же мука!
— Мы тридцать два года вместе!
— И если для него это ничего не значит — зачем тебе?
Лена задумалась. Дочь права. Но как начать все заново в пятьдесят пять?
Вечером она решилась. Дождалась, когда Дмитрий вернется.
— Дима, нам надо поговорить.
— О чем? — Даже не оторвался от телефона.
— О нас. О том, что между нами происходит.
— Ничего не происходит. — Попытался пройти, но Лена преградила путь.
— Стой! Я серьезно!
Дмитрий наконец посмотрел на нее. В глазах — усталость и что-то еще. Раздражение? Или вина?
— Лена, не сейчас. Устал.
— Ты всегда устаешь, когда я пытаюсь говорить! Но я больше не могу! Мы стали чужими! Ты избегаешь меня, спишь отдельно…
— А что ты хочешь услышать? — вдруг взорвался он. — Что у нас идеальный брак? Да нет уже ничего! Ты вечно недовольна, вечно что-то требуешь!
— Я?! — Лену затрясло. — Я тридцать два года пахала на тебя! Готовила, стирала, детей растила! А ты говоришь, я недовольна?!
— Да! Вечно с кислой миной!
— А в чем я виновата? В том, что ты со мной не разговариваешь?
— Хватит! — Он махнул рукой. — Надоело! Надоел этот дом, эти разговоры!
— Надоела я, — тихо сказала Лена.
Дмитрий промолчал. Это молчание сказало все.
— Хорошо, — кивнула она. — Тогда давай разведемся.
— Что?!
— Ты слышал. Если все надоело — зачем мучиться?
— Лена, ты серьезно? В нашем возрасте?
— А что, возрастной ценз есть? — Она вдруг почувствовала облегчение. — Ты прав, Дима. Мы чужие. И нет смысла притворяться.
— Но Катя…
— Катя взрослая. Она поймет.
Дмитрий опустился в кресло, провел рукой по лицу.
— Лен, может, не надо так резко?
— Что пробовать? Ты сам сказал — все надоело. И знаешь что? Мне тоже. Надоело быть невидимкой в своем доме.
— Я тебя замечаю…
— Когда? Когда ты в последний раз сказал мне что-то теплое? Когда обнял просто так?
Он молчал. Ответа не было.
Катя вошла, услышав голоса.
— Что происходит?
— Мы с папой разводимся, — спокойно сказала Лена.
— Что?! — Катя села на диван. — Мам, ты уверена?
— Абсолютно.
— Пап?
Дмитрий подняКатя посмотрела на родителей, глубоко вздохнула и сказала: “Знаете что? Мне кажется, это правильное решение — лучше расстаться с уважением, чем жить в вечной обиде”.
