Телефон зазвонил ровно в семь утра, когда Арина только встала и пошла на кухню заваривать чай. Взглянув на экран, она сморщилась — звонила младшая сестра Светлана.
“Алло, Света, что случилось? Ты же знаешь, я еще не отошла ото сна.”
“Ариша, срочно приезжай к маме! — голос сестры дрожал. — Я всё уже решила, документы оформила. Мы продаем мамину квартиру и устраиваем ее в хороший пансион.”
Арина едва не выронила трубку.
“Что?! Какой пансион? О чем ты вообще?”
“Не притворяйся, что не понимаешь! Мама совсем теряет голову. Вчера забыла выключить плиту, а позавчера соседка нашла ее на лестнице — она не помнила, где живет. Так больше нельзя!”
“Света, остановись. Какие документы ты оформила?”
“Доверенность на продажу квартиры. Мама сама подписала. Я объяснила, что это для ее же блага.”
Арина почувствовала, как внутри закипает гнев.
“Ты с ума сошла? Как ты могла решать такое без меня? У мамы двое детей, между прочим!”
“А где ты была все это время? — огрызнулась Светлана. — Приезжаешь раз в неделю на час, и думаешь, что исполнила долг? А я каждый день бегу к маме после работы, продукты ношу, лекарства подбираю!”
“Я работаю без выходных, ты это знаешь! И живу не в соседнем доме!”
“Вот именно! Поэтому я и решаю, что для мамы лучше. Приезжай, если хочешь попрощаться с квартирой. Завтра риелтор придет смотреть.”
Света резко положила трубку. Арина стояла посреди кухни, не веря своим ушам. Младшая сестра, которую она еще недавно опекала, теперь распоряжалась судьбой их семидесятилетней матери.
Она быстро собралась и поехала к маме. По дороге вспоминала, как после смерти отца именно она, старшая, взяла на себя все хлопоты — помогала деньгами, решала бытовые вопросы, возила по врачам. А Света тогда только заканчивала университет, жила беззаботно.
Квартира мамы была на третьем этаже хрущевки. Арина поднялась по знакомым ступенькам и позвонила. Дверь открыла мама — Галина Васильевна, хрупкая женщина с добрыми серыми глазами.
“Аришенька, родная! — обрадовалась она. — Так рано… Что-то случилось?”
“Мам, нам надо поговорить. Серьезно.”
Они прошли на кухню. Мама поставила чайник и достала вазочку с пряниками.
“Мам, расскажи, что было вчера. Чем занималась?”
Галина Васильевна задумалась.
“Утром встала, кашу сварила… Потом приходила Светочка. Что-то обсуждали, бумаги какие-то…”
“Какие бумаги?”
“Не помню… Говорила, это важно. Что надо подписать.”
“И ты подписала?”
“Ну да… Света же умная, она разбирается.”
Арина сжала кулаки. Да, мама стала забывчивой, но это не повод лишать ее права голоса.
“Мам, а про пансион она говорила?”
“Говорила… Что там за мной ухаживать будут. Но я не хочу уезжать, доченька. Это же мой дом.”
В глазах матери блеснули слезы. Арина обняла ее.
“Никуда ты не поедешь. Я не позволю.”
В дверь позвонили. На пороге стояла Светлана — подтянутая блондинка в деловом костюме.
“О, ты уже здесь, — холодно сказала она. — Ну что, обсудим как взрослые?”
“Взрослые? — Арина встала. — Это ты называешь взрослым — обманывать собственную мать?”
“Я никого не обманывала! Мама сама подписала!”
“Она не понимала, что подписывает!”
“А мама-то здесь! — вдруг строго сказала Галина Васильевна. — Хватит кричать в моем доме!”
Дочери замолчали. Мама редко повышала голос, но когда это случалось, ее слушались беспрекословно.
“Светочка, объясни мне еще раз про эти бумаги.”
Светлана села рядом, взяла маму за руку.
“Мам, я оформила доверенность на продажу квартиры. Нашла отличный пансион — чисто, уютно, врач круглосуточно. У тебя будет своя комната, мы будем навещать.”
“Но я не хочу продавать квартиру, — прошептала мама. — Здесь вся моя жизнь. Здесь мы с папой жили…”
“Мам, тебе одной опасно. Ты можешь забыть выключить газ, упасть…”
“У меня есть соседи, есть вы!”
“Соседи — не родные. А мы работаем. Арина вообще в другом районе живет.”
Арина не выдержала:
“Света, можно нанять сиделку. Или я возьму маму к себе.”
“Сиделка — дорого. У тебя однушка, куда ты маму поселишь?”
“Как-нибудь устроим!”
“Как-нибудь? — Светлана повысила голос. — Хватит играть в идеальную дочь! Ты хочешь, чтобы мама ютилась у тебя на раскладушке? Или чтобы я дальше разрывалась между работой, детьми и ежедневными забегами сюда?”
“Я не просила тебя разрываться!”
“А кто должен был? Думала, мама сама справится?”
Галина Васильевна встала.
“Девчонки, идите домой. Мне нужно подумать.”
“Мам… — начала Света.”
“Идите. Поговорим завтра.”
На улице Светлана вздохнула:
“Арина, я не со зла. Я правда боюсь за маму.”
“Боишься? Почему тогда не посоветовалась со мной?”
“Что бы изменилось? Ты бы начала спорить, а мама тем временем могла погибнуть!”
“Ты не имеешь права решать за всех!”
“Имею! Потому что я одна таскаю на себе все заботы. Ты приезжаешь как в гости — чайку попить да уехать.”
“Это ложь!”
“Правда! Когда мама в больнице лежала, кто сутками с ней был? Я! Кто лекарства покупает? Я!”
Арина хотела возразить, но осознала: сестра во многом права. Основная нагрузка действительно лежала на Свете.
“Ладно, — сдалась она. — Допустим, ты больше помогаешь. Но это не повод решать за маму!”
“А что предлагаешь? Ждать беды?”
“Предлагаю найти решение вместе.”
Светлана покачала головой.
“Уже поздно. Завтра риелтор придет. Место в пансионе забронировано. Деньги нужны через неделю.”
“Отмени всё!”
“Не отменю. Хватит тянуть.”
Света направилась к машине. Арина крикнула ей вдогонку:
“А если мама откажется?”
“Не откажется. Она поймет, что так лучше.”
“А если яАрина крепко сжала кулаки и решительно шагнула к сестре — теперь ей предстояло не просто спорить, а бороться за маму до конца.
