— Нет, Владислав Игоревич! Нет и всё! — решительно стукнула ладонью по столу Светлана, отчего чашки звякнули на блюдцах. — Хватит! Больше не могу!
Свёкр удивлённо поднял брови, отложил газету.
— Света, ты чего так? В чём дело?
— В том дело, что я не служанка у вас! — невестка решительно встала, уперев руки в боки. — Ваша мать целыми днями распоряжается, будто я ей обязана! А ты молчишь!
Лариса Николаевна, свекровь, как раз вошла на кухню и услышала последние слова.
— Что за скандал? Света, чего кричишь на весь дом?
— Вот! — Светлана резко указала на свёкровь. — Вот она! «Света, сбегай за хлебом», «Света, свари суп», «Света, полы помой»! Я что, уборщица у вас?!
Лариса Николаевна сжала губы, медленно опустилась на стул.
— А кому ещё? Я пожилая, здоровье не то. Владислав целыми днями на работе. Ты молодая, крепкая…
— Я тоже работаю! — перебила Светлана. — В салоне красоты с утра до вечера, руки от мастеров болят, а прихожу домой — опять готовь, убирай, гладь!
Владислав Игоревич почесал затылок, растерянно посмотрел то на жену, то на мать.
— Мам, может, действительно Света устаёт…
— А, ну конечно! — вспыхнула Лариса Николаевна. — Теперь и ты против родной матери! Ради какой-то…
— Ради *какой-то*?! — взорвалась Светлана. — Я твоя жена, между прочим! И детей тебе рожать буду, если Бог даст! А ты позволяешь ей «какой-то» меня называть!
Свекровь отвернулась к окну, промолчала. Владислав встал, подошёл к жене.
— Свет, ну не кипятись так. Мама в возрасте, ей тяжело…
— А мне легко? — отстранилась Светлана. — Слушай, Влад, говорю честно: либо у нас в семье всё меняется, либо я ухожу!
Повисло молчание. Лариса Николаевна медленно обернулась.
— И куда это ты пойдёшь? К своим что ли? Там тебя с распростёртыми объятиями ждут?
Светлана побледнела. С родителями у неё действительно были натянутые отношения, особенно с отцом, до сих пор не признававшим её брак.
— Куда-нибудь пристроюсь!
— Не неси ерунду! — Владислав взял её за руку. — Мы семья. Надо договариваться.
— Вот именно! — Светлана вырвала руку. — Договариваться! Тогда слушайте мои условия.
Лариса Николаевна фыркнула.
— Ну надо же! Условия в моём доме ставит!
— В *нашем* доме! — поправила Светлана. — Влад, скажи ей, что это и наш дом тоже!
Владислав замялся. Квартира действительно числилась на мать — она получила её ещё от бабушки. Но после свадьбы молодые жили здесь, других вариантов не было.
— Мам, ну формально…
— Никаких «формально»! — отрезала Лариса Николаевна. — Квартира моя, и порядки здесь мои!
— Хорошо! — Светлана достала из ящика блокнот. — Тогда записываю. Первое: ужин готовлю через день. Вторник, четверг, суббота — ваша очередь.
— Это ещё почему?! — возмутилась свекровь.
— Потому что я не повариха! — Светлана что-то записала. — Второе: уборку делим — неделю я, неделю ты.
— Да ты наглец! — вскочила Лариса Николаевна. — Влад, ты слышишь это?!
Владислав сидел, опустив голову. Ему было неловко, но и жену он понимал — мать действительно часто перекладывала на неё все заботы.
— Третье, — продолжала Светлана, — в нашу комнату без стука не входить. И мои вещи не трогать.
Это было больное место. Лариса Николаевна постоянно «прибиралась» у них, перекладывала вещи, даже письма читала.
— А если мне пропылесосить надо?
— Предупреди. Постучи, спроси разрешения. — Светлана записала ещё один пункт. — И четвёртое: раз в неделю мы с Владом ходим куда-то вдвоём. В кино, в гости. Без вас.
— Это уже перебор! — всплеснула руками Лариса Николаевна. — Совсем сына у меня отнимаешь!
— Я не отнимаю! Я хочу проводить время с мужем! Это нормально!
Владислав поднял голову.
— Мам, это разумно. Мы же молоды, хотим иногда отдохнуть…
— Ах, вот как! Все против меня! — Лариса Николаевна тяжело опустилась на стул. — Ладно, пиши свои условия!
Светлана пригляделась к свёкрови. В её голосе слышалась не злость, а растерянность.
— Лариса Николаевна, я не против вас. Я просто хочу, чтобы всем было комфортно.
— Комфортно… — свёкровь вздохнула. — А мне как комфортно, если сын от меня отдаляется?
Светлана отложила ручку, села рядом.
— Никто не отдаляется. Но поймите — я тоже имею право на личное пространство. Я же не чужая.
— Не чужая-то не чужая, а родной кровью не стала, — пробормотала Лариса Николаевна.
— Почему? — удивилась Светлана. — Я ваша невестка, мы же теперь семья.
— Семья… — свёкровь покачала головой. — Семья — это когда одна кровь. А ты… пришлая. Сегодня здесь, завтра — неизвестно где…
Владислав встал.
— Мам, хватит! Света — моя жена. Значит, и тебе дочь. Точка.
— Дочь… — Лариса Николаевна вздохнула. — Ладно. Если дочь, то будь по-твоему. Только дочери материн слово чтут.
— Чтут, но не как прислуги, — возразила Светлана.
Тишина. Владислав ходил по кухне. Светлана перебирала страницы блокнота. Лариса Николаевна смотрела в окно.
— У Галины Петровны сын тоже женился, — вдруг сказала она. — Невестка попался тихий. Свёкровь уважает.
— А я разве вас не уважаю?
— Не знаю. Условия ставишь…
— Не от неуважения. Чтобы всем было понятно, кто за что отвечает.
Лариса Николаевна повернулась.
— А мне тогда что, сидеть сложа руки?
Светлана впервые за вечер улыбнулась.
— Да что вы! У вас столько занятий — цветы, огород, вязание. Я не об этом.
— О чём же?
— О том, что нельзя всю работу на меня— О том, что нельзя всю работу на меня сваливать — у меня ведь тоже своя жизнь, — закончила Светлана, глядя, как первые лучи утреннего солнца заиграли на старом самоваре, и подумала, что, возможно, мир в этом доме всё же наступит.
