Катерина Ивановна стояла у кухонного окна, наблюдая, как во двор въезжает потрёпанная “девятка”. Из машины неспешно вылез высокий парень в мятом свитере и джинсах, достал из багажника два здоровенных рюкзака и спортивную сумку.
“Ну вот и прибыл”, — пробормотала она себе под нос, вытерла руки об фартук и пошла встречать племянника.
Витька вымахал. Когда она видела его в последний раз, он был тощим подростком с торчащими ушами. А теперь на пороге стоял взрослый мужик, правда, слегка растерянный.
— Тётя Катя? — неуверенно спросил он, когда она открыла дверь.
— Ну конечно, я! Заходи, заходи, Витя! Господи, да когда ты успел так вырасти! — она обняла племянника, уловив запах дорожной пыли и дешёвого одеколона. — Проходи в комнату, устраивайся. Устал, наверное?
— Да нет, вроде нормально. Спасибо, что пустили. Я ненадолго, пока не найду работу и квартиру, — Витька переминался с ноги на ногу, оглядывая прихожую.
Катерина Ивановна кивнула, хотя в душе уже закрались сомнения. Обещать — не значит выполнять. Её сестра, мать Витьки, всегда сулила золотые горы, а потом пропадала на полгода.
— Проходи сюда, — она махнула рукой в сторону бывшего кабинета. Письменный стол, книжные полки, любимое кресло у окна — всё это пришлось перетащить в спальню, чтобы освободить место для племянника.
Витька замер на пороге.
— Слушай, а может, я на диване в зале устроюсь? Не хочу стеснять.
— Да брось! Молодому человеку нужно личное пространство, — ответила Катерина Ивановна, хотя внутри всё сжалось. Двадцать лет она обустраивала эту комнату, каждая вещь лежала на своём месте.
Племянник поставил рюкзаки на пол, осматривая обстановку.
— А где ты теперь работать будешь? Я видел, тут стол стоял.
— Перенесла в спальню. Ничего страшного, — она старалась говорить бодро, но голос дрогнул.
Витька, кажется, не заметил, уже расстёгивал молнию на одном из рюкзаков.
— Можно, я немного разложусь? Всё помялось в дороге.
— Конечно! Я пока ужин приготовлю. Что любишь?
— Да мне всё равно, я не привередливый, — Витька улыбнулся, и в этой улыбке Катерина Ивановна узнала черты покойного брата. — Только, тётя Катя, не готовь много. Я сегодня вымотался, завтра с утра на поиски работы.
Она кивнула и пошла на кухню, а за спиной уже раздавались звуки передвижки мебели. Витька явно не собирался мириться с её планировкой.
Пока жарила котлеты, Катерина Ивановна вспоминала сегодняшний разговор с соседкой Анфисой Петровной.
— А ты уверена, что правильно делаешь? — качала головой та. — Молодёжь нынче… Сегодня племянник, завтра друзей приведёт, потом девицу какую-нибудь. А там и свадьбу захочет сыграть в твоей квартире.
— Да что ты, Анфиса! — отмахивалась Катерина Ивановна. — Он же родня. Брата сын.
— Родня, родня, — бурчала соседка. — А где эта родня была, когда тебе в больнице лежать пришлось?
Тогда эти слова казались несправедливыми. Но сейчас, слушая, как племянник двигает мебель в её бывшем кабинете, Катерина Ивановна задумалась.
— Тётя Катя! — крикнул Витька из комнаты. — А можно, я телевизор к себе переставлю? Там удобнее будет.
Она застыла с половником в руке. Телевизор стоял в зале пятнадцать лет, она привыкла смотреть новости в своём кресле.
— Вить, а как же я смотреть буду? — осторожно спросила она.
— Да в спальне посмотришь. Или ко мне заходи, вместе посмотрим, — беззаботно ответил племянник.
Катерина Ивановна прикусила губу. Заходить в собственную комнату с разрешения? Смотреть телевизор лёжа в постели, как больная?
— Знаешь, Вить, давай пока оставим телевизор на месте. Потом решим, — сказала она мягко.
Из комнаты донёсся недовольный вздох, но больше племянник не возвращался к этой теме.
За ужином Витька рассказывал о планах. Работать собирался в строительной фирме, руки, мол, золотые. Зарплата обещалась приличная, через пару месяцев сможет снимать жильё.
— А что с учёбой? — спросила Катерина Ивановна. — Мать говорила, ты в колледже учился.
Витька поморщился.
— Забросил. Скучно, одна теория. Я лучше руками работать буду.
— Жаль. Образование лишним не бывает.
— Ну вот ты бухгалтер, корочки есть, а зарплата какая? — пожал плечами племянник. — А я на стройке за неделю столько заработаю, сколько ты за месяц.
Катерина Ивановна промолчала. Объяснять, что работает не только ради денег, было бесполезно.
После ужина Витька сразу ушёл к себе. Она убрала со стола, помыла посуду и села с книгой. Но читать не получилось — из-за стены гремела музыка. Негромко, но раздражающе.
Утром она проснулась от звука душа. На часах — полседьмого. Обычно вставала в семь тридцать, не спеша завтракала. А теперь племянник распоряжался ванной в её время.
Постучав в дверь, она крикнула:
— Вить, мне тоже надо!
— Пять минуток, тётя Катя!
“Пять минуток” растянулись на двадцать. Когда он наконец вышел, Катерине Ивановне пришлось наспех умываться и бежать на работу без завтрака.
— Что-то ты сегодня как варёная, — заметила коллега Раиса Семёновна.
— Племянник приехал. Обустраивается, — коротко ответила Катерина Ивановна.
— Надолго?
— Говорит, пока работу не найдёт.
Раиса Семёновна многозначительно покачала головой:
— Знаю я таких “временно”. У моей тётки племянник три года жил. Всё “искал себя”.
Весь день Катерина Ивановна думала о доме. Интересно, чем занят Витька? С утра собирался искать работу, но когда она уходила, он ещё спал.
Вернувшись, она обнаружила грязную посуду в раковине и крошки на столе.
— Вить!
— Сейчас! — отозвался он из комнаты.
Появился в трусах и майке, сонный.
— Работу искал?
— Да завтра пойду. Сегодня голова болела, отлёживаКатерина Ивановна глубоко вздохнула, закрыла дверь за ними и впервые за последние недели освобождённо улыбнулась – теперь её дом снова стал её крепостью.
