Олеся оглушительно ударилась о подушки безопасности, вылетевшие в последнюю секунду. В глазах темнело, но она не могла отвести взгляда от человека, которого сама же хоронила неделю назад. Неужели это правда? Или она уже на том свете, где они снова вместе? В голове всплывали воспоминания — тот самый день, когда ей сообщили ужасную новость, будто повторялся заново, будто кто-то специально вернул её к этой боли, чтобы рана снова раскрылась.
— Не может быть! — её крик разорвал тишину квартиры. — Это ложь! Он не мог просто уйти! Иван не бросил бы меня! Никогда!
Она медленно сползла на пол, едва не отключившись. Как такое могло случиться? С ним, с Ваней? Он был полон сил, столько планов… Его начальник позвонил и сказал, что тромб оторвался внезапно, «скорая» даже не успела доехать.
— Ничего нельзя было сделать, — голос в трубке звучал отстранённо. — Когда врачи прибыли, Иван уже… — слова словно застряли в воздухе, как в каком-то дешёвом сериале, от которого нельзя оторваться.
Что теперь? Как жить без него? Без него она не могла дышать. Слёзы текли сами, но Олеся их не чувствовала. Телефон всё ещё прилип к уху, а сама она тупо смотрела в стену, не в силах вымолвить ни слова. Хотелось, чтобы это оказалось дурным сном, который вот-вот закончится, и она проснётся в их постели, где он лежит рядом.
В морг её не пустили, и только на похоронах она увидела его — в гробу, будто спящего. До последнего надеялась, что это чья-то жестокая шутка. Может, сегодня розыгрыш? Ваня вот-вот появится на пороге, рассмеётся: «Ну что, испугалась?» Она бы простила… Всё простила бы, лишь бы он вернулся. Но он не вернулся.
Олеся кидалась к гробу, кричала, умоляла его встать. Падала в обморок, её приводили в чувство нашатырём. Мать Вани еле держалась на ногах, пыталась утешить невестку, но сама была раздавлена горем. Только отец твёрдо вёл себя, оттаскивал её от гроба, говорил: «Соберись. Так нельзя». А она рвалась обратно.
Похороны прошли как в тумане. Крышку закрывали, а она кричала, чтобы её положили рядом. Без него — не жить. Не могла бросить горсть земли — это значило признать, что его больше нет. А как признать?
Дома, в пустой квартире, Олеся пыталась собраться, но сил хватило на пять минут. Прижавшись к стене, вспомнила их встречу.
— Девушка, вы что-то обронили! — раздался тёплый голос. — Девушка! — Ваня улыбнулся, заставив её обернуться.
Она шла возле МГУ, повторяя конспекты, а он вдруг протянул алую розу.
— Это не моё, — покачала головой.
— Теперь ваше, — рассмеялся он. — Вы так задумались, что я не удержался.
Олеся смутилась, но взяла цветок. Они познакомились так легко — он проводил её до пары, потом ждал после пар, предлагал гулять. Это была любовь с первого взгляда. Русый, с добрыми глазами и мягкой улыбкой — Ваня покорил её сразу. Говорил о семье, о мечтах, о детях. Казалось, он сошёл со страниц сказки.
Но теперь этого больше не будет…
Улыбка растаяла, и Олеся снова разрыдалась. Возвращаться в реальность было невыносимо.
Пять лет вместе, два в браке. Скромная свадьба — им не нужны были богатые подарки, они и так были счастливы. А теперь… она одна.
Как она добралась до кровати и уснула — не помнила. Утром разбудил телефон. Работа. Начальник дал время, но временный сотрудник запутался в отчётах — надо было выходить.
— Олесь, привет! Это Артём. Можно тебя на минутку?
— Говори, — ответила она ровно, без эмоций.
— Не могу разобраться с учётом ламината… Где артикул указывать?
Она даже не злилась. Просто объяснила и бросила трубку. Упала на подушку, уставилась на пустую половину кровати. Слёз уже не было, но глаза горели, будто в них насыпали песку. Помнила это чувство — в детстве соседский мальчишка кинул в неё песком во время ссоры в песочнице.
С трудом поднялась, побрела на кухню. Надо было поесть — три дня почти ничего не брала в рот. Но от вида еды затошнило. Выпила воды и вернулась.
Боялась открывать альбомы, смотреть их видео. Не могла слышать его голос. Он и так звучал в голове, иногда ей казалось, что он зовёт её. Но, обернувшись, понимала — никого.
Через неделю Олеся вышла на работу. Там, в бумагах и отчётах, можно было ненадолго забыться. Стала автоматом, без эмоций. Так было проще.
В пятницу собралась к родителям в Подмосковье. Они уговаривали её приехать, но она отказывалась — не хотела видеть жалость в глазах матери. Но сейчас, может быть, это и спасёт.
Ехала по трассе, рассеянно глядя на дорогу. Горе накрыло снова, слёзы потекли. Не заметила, как выехала на встречку. Впереди мелькнула фура, но мир будто замедлился. Тишина. Может, это судьба? Или Ваня зовёт её?
Очнулась от крика:
— Поворачивай! — мужской голос, скрежет тормозов.
Ваня схватил руль и резко вывернул. Она не верила своим глазам — он здесь! Но какой-то… ненастоящий, словно из тумана.
Машину вынесло в отбойник, но не перевернуло. Подушки сработали, дыхание перехватило. По виску текла кровь. Она смотрела на мужа.
— Я умерла? Мы вместе?
— Тебе ещё рано, — тихо сказал он. — У тебя есть ради кого жить. Обещай мне… не рискуй больше. Я не могу быть рядом, но я буду смотреть на вас сверху. Отпусти меня. И будь счастлива. Однажды встретимся.
И он исчез.
Дверь распахнулась.
— Ты жива?! — кричал водитель, бледный как мел. — Где мужик, который был с тобой?! Я же его видел!
Значит, это не галлюцинация.
Фура стояла на обочине. Водитель орал:
— Ты вообще в себе?! У меня дети дома, а ты…
Олеся молча кивнула, пытаясь выбраться. Тело дрожало. Водитель накинул на неё куртку, пока ждали медиков.
Приехали скорая и ДПС. Она признала вину — не справилась с управлением. Только не сказала, что еёА через год, держа на руках маленького Ваню, Олеся поняла, что он — точь-в-точь как отец, и в этой новой жизни есть ради кого идти вперёд.
