— Ты серьёзно? — голос Дмитрия дрожал, но не от удивления, а от попытки сдержать слова, за которые потом будет стыдно. Он сидел на краю дивана, уставившись в коробку с суши, которые они с Алевтиной так и не распаковали. — Ты правда купила себе Porsche?
— Не Porsche, а Taycan. Электрический. Хотя бы название выучил, если уж собираешься упрекать, — откликнулась Алевтина, даже не отрываясь от телефона. В ленте «ВКонтакте» её коллега выложил фото с конференции в Москве. Все в костюмах, но пьют шампанское. Как обычно.
В квартире витали запахи васаби, раздражения и только что вымытого санузла — Алевтина на автомате протерла кафель перед приходом Дмитрия. Хотя уже знала: это не поможет.
— Зачем тебе такая тачка? — Дмитрий вскочил и зашагал по кухне. — Ты же не гонщик. Не олигарх. Думаешь, тебя начнут больше уважать, если будешь разъезжать на этом… космическом корабле?
— Именно. А ещё смогу парковаться не на краю света, а у нормальных зарядок. И, представь, не буду торчать в пробках — у Taycan есть адаптивный круиз. Это не понты, Дима. Это про удобство, безопасность и — сюрприз! — мои деньги.
— Ты слышала, что сказал отец? — с нажимом произнёс Дмитрий, будто повторял заученный фрагмент из ночного монолога.
— К сожалению, слух ещё не отшибло, — Алевтина наконец отложила телефон. — Он заявил, что женщине неприлично водить такую машину, потому что это «вызывает нездоровые мысли у мужчин». Дословно, между прочим.
— Он просто волнуется. Человек старой закалки.
— Законсервированной закалки, Дима. И ты в том же духе, если сейчас не выдавишь хотя бы намёк на поддержку.
Дмитрий открыл рот, но тут же сомкнул губы. Будто внутри него включили советское радио — звук есть, а смысла нет.
— Почему не обсудила со мной? Мы же семья. Я бы мог…
— Что? Посоветовать взять KIA Rio, как у твоей матушки? Или сразу «дедушкину» «Ладу» в придачу?
Он усмехнулся без радости:
— Спасибо за доверие.
Алевтина вздохнула и посмотрела на него, как на шаткий табурет: вроде стоит, но садиться страшно.
— Дима, у тебя хоть раз было ощущение, что можно жить так, как хочешь? Без оглядки на чужие мнения, капризы, ожидания?
— У меня не такой доход, как у тебя, если ты об этом.
— Не про деньги. Про свободу.
Он пожал плечами, словно эти слова вызывали у него аллергию.
— Ты же знала, какие у меня родители. Знаешь, на что соглашалась.
— Я надеялась, что они хотя бы меня уважать начнут. Или ты.
Тишина в комнате стала гуще, чем вчерашний плов из ларька у метро. Дмитрий опустился на диван, потупив взгляд.
— Они просто считают, что женщина должна быть… ну, мягче.
— Ага. Без прав, без голоса и с вечной благодарностью за обручальное кольцо? — Алевтина горько усмехнулась. — Извини, но я не довесок к борщу. Я — самостоятельный человек.
Он отвернулся. И тут, словно в плохой пьесе, в дверь постучали. Слишком уверенно для курьера. Слишком тихо для соседки.
— Это мама, — выдохнул Дмитрий. — Хотела заглянуть, проверить, как мы живём.
— Она «случайно» оказалась рядом? Или у неё теперь трекер на мою машину? — Алевтина приподняла бровь и встала, поправляя блузку.
— Просто… будь помягче, ладно?
— Я мягче детского шампуня. А тебе бы научиться быть не тряпкой.
Дверь открылась. Нина Сергеевна вошла с пакетом из «Азбуки вкуса», с видом ревизора, а не гостьи.
— Здравствуйте, голубчики. Принесла полезный салатик, без химии — вам не мешает о здоровье подумать. — Бросила взгляд на Алевтину, скользнув по её каблукам. — Ты чего такая нарядная? На презентацию?
— Я всегда такая. Не могу позволить себе выглядеть как бабушка на лавочке, — спокойно ответила Алевтина.
— Ты это про кого? — Нина Сергеевна нахмурилась.
— Про собирательный образ. Хотя если примеряете — значит, в тему.
— ДимОна захлопнула дверь перед носом свекрови, больше не желая играть в эту игру, где правила писали не для неё.
