— Ты серьёзно? — голос Дениса дрожал, но не от удивления, а от попытки сдержаться. Он сидел на краю дивана, уставившись в коробку с суши, которые они с Алиной так и не доели. — Ты реально купила себе Porsche?
— Не Porsche, а Taycan. Электрический. Хотя бы название запомни, если уж собираешься упрекать, — отрезала Алина, не отрываясь от телефона. В ленте «ВКонтакте» её коллега выложила фото с конференции в Санкт-Петербурге. Все в пиджаках, но с шампанским. Как обычно.
В квартире пахло васаби, раздражением и свежевымытым полом — Алина машинально протёрла его перед приходом Дениса. Хотя знала, что это не поможет.
— Я просто не понимаю, зачем тебе такая тачка? — Денис вскочил и зашагал по кухне. — Ты же не гонщик. Не олигарх. Думаешь, тебя будут больше уважать, если ты будешь кататься на этом… космическом корабле?
— Да. Именно. А ещё я смогу парковаться не на краю света, а у нормальных зарядок. И, представь, не стоять в пробках, потому что у Taycan есть адаптивный круиз. Это не понты, Денис. Это про комфорт, безопасность и — тадам! — мои деньги.
— Ты слышала, что сказал отец? — напряжённо произнёс Денис, словно повторял заученную фразу.
— Да, к счастью, слух всё ещё в порядке. — Алина наконец отложила телефон. — Он заявил, что женщине неприлично ездить на такой машине, потому что это «вызывает нездоровые мысли у мужчин». Дословно, кстати.
— Он просто волнуется. Люди старой закалки.
— Люди каменного века, Денис. И ты туда же, если не скажешь сейчас хоть что-то, напоминающее поддержку.
Денис открыл рот, будто хотел ответить, но снова закрыл. Как будто в нём включили советский радиоприёмник — звук есть, а смысла нет.
— А почему нельзя было хотя бы обсудить со мной? Мы же семья. Я бы мог…
— Что? Посоветовать взять LADA Vesta, как у твоей мамы? Или вообще передумать и подарить тебе «дедушкину» «Ниву»?
Он усмехнулся, но без радости:
— Спасибо за доверие.
Алина вздохнула и посмотрела на него, как на шаткий стул — вроде стоит, но сидеть уже страшно.
— Денис, у тебя когда-нибудь было чувство, что ты можешь делать то, что хочешь? Без оглядки на чьи-то мнения, ожидания, капризы?
— У меня не такой доход, как у тебя, если ты об этом.
— Не про деньги. Про свободу.
Он пожал плечами, словно эти слова вызывали у него аллергию.
— Ты же знала, какие у меня родители. Ты знала, на что соглашалась.
— Я надеялась, что они хотя бы меня уважать начнут. Или ты.
Тишина в комнате стала гуще, чем вчерашний плов из столовой у метро. Денис снова сел, опустив голову.
— Они просто считают, что ты должна быть… ну, мягче.
— Ага. И желательно без прав, без голоса и с благодарностью за обручальное кольцо? — Алина горько усмехнулась. — Извини, но я не гарнир к борщу. Я самостоятельный человек.
Он отвернулся. И в этот момент, будто в театре абсурда, в дверь постучали. Слишком уверенно для курьера. Слишком тихо для соседки.
— Это мама, — выдохнул Денис, вставая. — Она хотела зайти, проведать.
— Она «случайно» мимо проходила? Или теперь у неё трекер на мою машину? — Алина приподняла бровь и поправила блузку.
— Просто… будь полегче, ладно?
— Я и так как детский шампунь. А тебе бы научиться быть не тряпкой.
Дверь открылась. Вошла Галина Ивановна с пакетом из «Пятёрочки», с видом человека, пришедшего не в гости, а на инспекцию.
— Ну, здравствуйте, пташки. Принесла вам салатик, без химии, пора бы о здоровье подумать. — Бросила взгляд на Алину, скользнув глазами по её каблукам. — Ты чего такая нарядная? На собеседование?
— А я всегда такая. Не могу позволить себе выглядеть, как сонная курица, — спокойно ответила Алина.
— Ты про кого это? — нахмурилась Галина Ивановна.
— Про абстрактный образ. Но если примерили — значит, подошло.
— Дениска, ты ей такое позволяешь говорить? — повернулась свекровь к сыну, игнорируя Алину, как сломанный принтер.
— Он мне не цензор. И не переводчик с русского на семейный, — Алина прошла мимо, забирая суши с кухни. — Вам чаю? Или сразу перейдём к обсуждению моей «недостойной» машины?
— А ты сама всё понимаешь, умница. — Улыбнулась Галина Ивановна. — Нам с вашим отцом такая машина нужнее. Мы на дачу ездим, за продуктами. А тебе она зачем — для понтов?
— Ага. И для мести. Вам. — Алина сказала это тихо, ровно. Как врач, констатирующий безнадёжный диагноз.
Наступила пауза. Даже Денис, кажется, понял, что только что произошло что-то серьёзное. Алина положила суши обратно.
— Извините, но у меня больше нет сил притворяться, что это нормально.
— Что — «это»? — не поняла свекровь.
— Вот всё. То, что вы приходите, как на дежурство. Что Денис молчит, как памятник своему детству. Что мне указывают, как жить, выглядеть и тратить свои деньги. Я больше не играю.
Она сняла каблуки, словно сбрасывая доспехи, и ушла в спальню. Денис остался с открытым ртом, а Галина Ивановна повернулась к нему с выражением, в котором уже читалась ярость.
— Она меня оскорбляет у тебя на глазах, а ты стоишь, как пень! Так жить нельзя!
— Так больше и не будет, — раздался голос Алины из-за двери. Спокойный, но с такой сталью, что хоть гвозди руби.
Алина проснулась от звука, похожего на обвал шкафа. Это Денис рылся в документах. Не в своих, разумеется. В её. Искал ПТС.
— Ты серьёзно? — голос её был хриплым, как у курильщика. Вчерашний скандал осел в связках.
— Где ПТС? — Денис даже не обернулся. На нём были те самые домашние штаны с вытянутыми коленями, в которых он обычно чинил розетку или ворчал: «Да ладно, я сам сварю макароны.»
— Там же, где и твоОна посмотрела на него с холодной усталостью и сказала: «Ищи, если хочешь, но ключи от Taycan у моего адвоката — теперь ты можешь объяснить родителям, почему их сын не способен защитить даже собственное достоинство».
