Язык у моей подружки Алины Разумовской подвешен — хоть на выставку отправляй. Эффектная, с характером и с приветом, но иногда такую скромницу из себя строит — хоть на ручки бери и гладь по головке. Мастер перевоплощения.
Как-то поехали мы в автобусный тур. Народу — как сельдей в бочке. За рулём — суровый дядька по прозвищу Гришаныч. Путь предстоял долгий, ночной, а сменщика у него не было. Оглянулся он на нашу галдящую компанию и молвил:
— Далековато ехать, как бы мне за баранкой не клюнуть носом. Девчата, кто составит компанию? Посидите рядышком, поболтаем — а я вас потом отблагодарю.
Народ скривился: водителя жалко, но и добровольцев бодрствовать с ним не нашлось. Все мечтали прикорнуть в креслах и проснуться уже на месте.
Тут выручила Разумовская: вызвалась развлекать Гришаныча, пока остальные храпят. Пересела вперёд, юбку подправила, глаза потупила — ну просто ангел во плоти.
— Не знаю, о чём говорить, — скромничает. — Я девушка стеснительная, но попробую.
Пассажиры начали устраиваться, Гришаныч гонит по трассе, автобус пожирает километры. Алина заводит:
— О чём поговорим, капитан? Может, про первую любовь? Было дело… давненько, лет девятнадцать мне тогда стукнуло…
— Тема! — одобряет Гришаныч. — У меня тоже в прошлом веке что-то похожее было. Давай, рыжая!
— В те дремучие времена настигла меня первая любовь, — начинает Алина. — Ну… или вторая. Или пятая. Точнее не скажу. В общем, где-то в топ-10. Имя кавалера раскрывать не буду — пусть будет Васька.
Гришаныч крутит баранку и одобрительно мычит. Алина нежно повествует, как однажды они с Васькой встретились — и тут их накрыло! Прямо на центральной площади!
— Мы поняли, что всю жизнь шли друг к другу! — вещает она, сверкая глазами. — Прямо после ужина встали и двинули навстречу судьбе! И воссоединились на перекрёстке, когда на небе зажглись первые звёзды, а в ближайших пабах начали бить первые рожи…
— Литературно! — хвалит Гришаныч. — Ну и как? Двинули в атаку?
— Всё бы хорошо, да приткнуться негде! — вздыхает Алина. — У меня нельзя, у Васьки нельзя. У друзей — все диваны заняты, на гостиницу зарплаты не хватает…
— Знакомо! — кивает Гришаныч. — Бывало и у меня такое. Гормоны бушуют, девка огневая, а лечь некуда. Хоть на газоне раскидывайся!
— Искали укромный уголок — без толку, — продолжает Алина. — В отчаянии даже на лавочки в парке попробовали — ан нет, все заняты! Пандемия любви! И Васька говорит: «Ладно, солнышко, давай в другой раз?»
С Гришаныча сон как рукой сняло. Он так рявкнул, что автобус дёрнулся.
— Чего?! Какой ещё «другой раз»?! Твой Васька — просто тряпка! Будь я на его месте… Где ты такого размазню откопала?!
Разумовская рассмеялась — звонко, как русалка.
— Шучу, Гришаныч! Конечно, умный Васька нашёл выход. Он повёл меня в знакомую высотку, где люк на крышу не запирался…
— Вот это дело! — оживился водитель. — Крыша — тоже вариант, была бы девушка — да ночь потемнее. Звёзды, облака, романтика… Я как-то на складе автобазы… впрочем, неважно. Давай дальше, Алёнка.
Когда Алина в ударе, её красноречию позавидует любой поэт. Она с придыханием описала, как они с Васькой смотрели на звёзды, какими маленькими букашками казались себе на огромной крыше, а над ними — только бесконечная Вселенная!
— …стеная от страсти, мы начали раздеваться, — шёпотом продолжала Алина. — На мне был топик с хитрыми застёжками. Я мучительно отстёгивала их один за другим! Юбка — лёгкая, как пух — соскользнула, открывая матовую кожу… Ветер играл моими непослушными кудрями… (О, какие тогда у меня были локоны!)
Гришаныч кряхтел и рычал — какой уж тут сон? Алина и сейчас красотка, а представь её в девятнадцать — хоть картину пиши!
— Я сбрасывала с себя всё до последней нитки, готовая сгореть в огне любви! — нараспев говорила она. — Вот в полумраке мелькнула узкая полоска белья… нас обволакивал пряный аромат наших тел, нетерпения, истомы… И тут Васька произнёс…
— Да?! Да?! — подбадривал Гришаныч, зажмурившись. — Ну и что он сказал?!
— Он сказал: «Классно смотришься, Алёна! Разденься ещё раз?»
Водитель чуть не выронил руль от возмущения, но, к счастью, вовремя вырулил.
— Перед ним голая женщина, а он — «разденься ещё раз»?! — орал он. — Да что за малахольный идиот?! Я бы ему такую трепку устроил, что стоматологи бы в шоке были! Но рассказывать ты мастерица — хоть сейчас в «телефон для взрослых» устраивайся!
Автобус нёсся по трассе. Алина томным голосом перешла к следующей части истории. Она живописала, как их тела сплелись, сердца колотились, как молотки, в ушах звенело, а каждое прикосновение обжигало…
— И?.. И?.. — подначивал Гришаныч. — Не останавливайся, Алёнушка! Эх, где мои молодые годы!
— …и тут Васька сказал: «Не попал!» — закончила Алина.
Разумовская хихикала, Гришаныч опять орал и бил по рулю. Естественно, к их беседе прислушивался весь автобус, в котором никто так и не сомкнул глаз. В общем, поездка выдалась бессонной, но весёлой. Позже хитрая Алина призналась:
— Так им и надо! Хотели за мой счёт выспаться? Не дождутся! Если я не сплю — значит, спокойной ночи никому.
