Дом в наследство
— И как ты на это решаешься? — удивлялась дочь. — Мам, ты же там будешь одна, в этой глуши. Не страшно?
— Везде люди найдутся, — спокойно отвечала Татьяна Степановна. — И там друзей заведу, не переживай. А тебя всегда жду в гости. В город точно не вернусь. Дожидалась пенсии, как манны небесной. И домик хороший подвернулся, да ещё в рассрочку. Разве не удача?
Настроение у Татьяны было прекрасным. Мало того, что её мечта о далекой от шума деревне сбылась, так ещё и причина уехать была веская. Дочке уже тридцать, а пары ей всё нет. Вот Татьяна Степановна и решила оставить ей квартиру — пусть устраивает свою жизнь.
— Хозяйствуй тут, а я буду наведываться, когда за продуктами в город поеду, — обняла она Надю и села в автобус, уносивший её к новой жизни.
В деревне Татьяна освоилась быстро. По городской квартире не тосковала — до этого много лет проводила лето на даче, которую позже продала за ненадобностью. Деревня оказалась славной: магазинчик, автобус до райцентра, фельдшерский пункт и даже библиотека.
— Красота-то какая! — любила громко говорить Татьяна, выходя по утрам на крылечко. Соседи были душевные, предлагали помощь, но она отказывалась — хотела всё делать сама.
Первое время часто приезжала Надя — не могла свыкнуться с маминым отъездом и волновалась. Шутка ли — столько лет бок о бок, а теперь ей нужно семью заводить, чтобы маму не расстраивать. Так сама Татьяна Степановна и наказывала.
Весна выдалась тёплой, с частыми дождями.
— Это к лучшему, — говорил сосед Игнат Петрович, пенсионер за семьдесят. — Во влажную землю сеять — самое то. Урожай будет знатный.
Татьяна не только управилась с огородом, но и завела курочек с утками — скотный двор был в порядке. С утра до вечера хлопотала: кормила птицу, полола грядки, а городской кот Васька следовал за ней по пятам, поглядывая на пернатых.
— Ничего, Вась, привыкнешь. Уж больно хозяином важным стал, — смеялась она.
Вскоре во дворе появилась бродячая собака Жучка, прежде скитавшаяся по деревне в поисках подачек. Татьяна из жалости пускала её во двор, и тащилась теперь везде за хозяйкой, виляя хвостом при виде миски с кашей и мясными обрезками. Жучка спала под крыльцом, пока Игнат Петрович не смастерил ей будку.
В деревне заговорили о новой жительнице как о мастерице на все руки, кивали ей при встрече. А Надя поначалу чувствовала вину.
— Как я тебя отблагодарю, мам? — спрашивала она, приезжая на выходные.
Но когда повстречала своего Виктора, поняла мамин поступок. Вскоре сыграли свадьбу, а через год родилась дочка Оля.
— Вот и отблагодарила, — смеялась довольная бабушка. — Род продолжается! Приезжайте летом — козу заведу, чтобы внучку молочком поить.
Шли годы, и Татьяна Степановна стала настоящей деревенской жительницей. Надя с мужем приезжали попариться в бане, помочь с огородом, забрать соленья-варенья.
— Не устала возиться со скотиной, мам? Ведь годы уже не молодые. Да и одна… Мы только наездами — работа, внучка скоро в школу.
— Пока справляюсь, — отвечала Татьяна. — А станет тяжело — поубавим. Да и что мне без них? В окно смотреть? С ними веселее…
Когда возраст дал о себе знать болями, она всё равно держалась. Лишь к восьмидесяти оставила только кур. Жучки и кота Васьки уже не было — прибрали их годы, зато прибились к дому две кошки, брошенные кем-то, как часто бывает в деревне.
— Больше никого не заводи, мам, — просила Надя. — Я и так устала сюда ездить. Да и мне к пенсии готовиться пора.
С мужем Надюха не сложилось. Развелись, когда Оля школу окончила и в столичный вуз поступила. Отец помогал дочери, а Надя вкладывала всё в её учебу. Оля, получив диплом, осталась в Москве, вышла замуж.
Так Надя снова осталась в квартире одна. Редкими гостями были дочь с зятем — далеко, у них своя жизнь.
А Татьяна Степановна уже еле ходила. Огород сократили, и каждый раз, приезжая, Надя уговаривала мать перебраться в город.
— Ну когда ты уже со мной поедешь? Там и больница рядом, и комната твоя ждёт, и мне не придётся волноваться за тебя.
Но Татьяна и слышать не хотела.
— Зачем мне тебя обременять, дочка? Ты ещё замуж можешь выйти, не старая. А мне второй век не жить — да и не надо. Мне тут хорошо! Лучшие годы прошли в этом доме…
Наде оставалось лишь смириться.
Когда до пенсии оставалось два месяца, она говорила матери:
— Потерпи немного, вот освобожусь — приеду. И огородом займёмся, и дом подлатаем.
Но Татьяна не дождалась. Надю вызвали соседи — мать уснула и не проснулась. Ушла тихо, во сне…
— Как ангелочек лежит, будто спит, — рассказывали они. — Добрую душу Господь и забрал по-доброму.
После похорон Надя собралась продавать дом. Соседи вздыхали, искали покупателей. Но чтобы забрать мамины вещи, она приехала через сорок дней. Нужно было прибраться и пристроить кошек — пока их подкармливали соседи.
Подходя к дому, Надя чувствовала, как сжимается сердце: здесь мама прожила двадцать пять счастливых лет. Здесь и она сама вложила столько сил — в огород, в сад, в ремонт бани, крыши…
Кошки встретили её жалобным мяуканьем.
— Сейчас, кисушки, корм привезла. Манька, Танька, соскучились? — Надя насыпала еду, гладя их по спинам. — Мама вас любила. А теперь вы никому не нужны…
Она открыла окна, начала убираться. Через пару часов дом ожил: запахло супом, жареной картошкой, затрещали в печи дрова, затикали ходики на стене.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Надя. — Как при маме…
Стало так тепло и грустно, что она заплакала, глядя на мамин портрет.
В сенях послышались шаги — это зашёл сосед, сын того самого Игната Петровича — Саня. Он, выйдя на пенсию, тоже жил один в отцовском доме.
— С приездом, Степановна! Чего решилаНадя посмотрела на кошек, на тёплую печь, на родные стены и, вытирая слезы, твёрдо сказала: “Продавать не буду, остаюсь здесь — пусть дом живёт, как жила в нём мама”.
