— Хочешь сосисок или яичницу? — спросила Татьяна. Игорь сидел за столом, уткнувшись в экран телефона.
— Сосиски. Только без твоих выкрутасов, — проворчал он.
Татьяна вздохнула. На руках сопела маленькая Оленька, и готовить было неудобно.
— Может, возьмёшь Олю? — осторожно предложила она.
— Сейчас, только досмотрю, — отмахнулся Игорь.
Оленька захныкала. Татьяна попыталась её укачать, одновременно переворачивая сосиски. Одна пригорела.
— Опять подгорело? — поморщился муж. — Может, хоть немного сосредоточиться?
— А может, сам попробуешь? — резко обернулась Татьяна.
— Ну вот, опять… Я, между прочим, пашу, кормлю семью.
— А я что? Я тоже работаю — круглые сутки. Без передышки.
Татьяна молча поставила перед ним тарелку. Раньше они были семьёй, всё делали сообща. Теперь она одна тащила эту ношу.
Дни тянулись, серые и унылые. Однажды вечером Татьяна решилась на разговор:
— Игорь, нам надо поговорить. Ты вечно занят — работой, играми, телефоном. А я? А Оля?
— Таня, опять за старое? Я же ради вас горбачусь.
— Но этого мало! Семья — не только деньги. Это тепло, забота, участие.
— Это твоя прямая обязанность, — пожал плечами Игорь.
— Я хочу, чтобы ты был рядом. Я устала быть за всё в ответе одна.
— Я выматываюсь на работе, Тань. Мне нужно отдохнуть.
— А мне? — в горле запершило от слёз.
В этот момент из детской донёсся плач Оленьки. Игорь даже не пошевелился.
Выйдя из декрета, Татьяна устроилась на новую работу. Теперь каждый день начинался затемно. Игорь же в домашних хлопотах участия не принимал.
Однажды вечером Татьяна задержалась. Когда она вернулась, стрелки часов показывали почти девять. В квартире царил полумрак, на кухне громоздилась гора грязной посуды. Игорь развалился на диване.
— Ужин будешь? — бросил он вместо приветствия.
— Ты серьёзно? Я с ног валюсь, а ты даже тарелки не помыл?
— Я устал.
— Где Оля?
— Спит. Я ей пиццу заказал.
Татьяна молча шагнула на кухню. Руки дрожали.
Однажды, проверяя счёт, она обнаружила, что Игорь без спроса снял с её накоплений пятьдесят тысяч на новый компьютер.
— Какие твои деньги? — удивился он. — В семье всё общее.
— Общее? А как только нужно помочь, сразу вспоминаешь, кто главный добытчик?
Последней каплей стал день рождения дочки. Татьяна неделю готовила праздник. Игорь обещал прийти пораньше и помочь.
*«Прости, задержусь. Надеюсь, справишься»,* — написал он за час до торжества.
Татьяна смотрела на сообщение. Что-то внутри оборвалось. Вечером, укладывая Олю, она приняла решение.
В тот вечер Игорь вернулся поздно.
— Тань, погладь мне рубашку к завтрашнему. И где ужин?
Татьяна медленно повернулась к нему.
— Сам себе гладь, готовь и деньги зарабатывай! Я не твоя прислуга.
Она направилась в спальню. Достала заранее собранную сумку.
— Ты куда это? — Игорь встал в дверях.
— Нет, скорее — пришла в себя. Всё, хватит.
— Да что опять не так? Живём, как все…
— Как все? В пустоте вдвоём? Ты давно не здесь, Игорь. Ты сам по себе, а я… я просто фон.
Татьяна зашла в детскую, бережно подняла сонную Олю.
— Стой! — Игорь преградил путь. — У нас семья, ребёнок…
— Семья? Мы давно ею не были.
— Не надо. Я всё решила.
Тесная съёмная комнатка встретила их тишиной. Телефон разрывался от звонков. Игорь то угрожал, то умолял вернуться.
— Я всё исправлю, — твердил он.
— Нет, Игорь. Ты не исправишь. Потому что даже не видишь, что сломалось.
Дни складывались в недели. Татьяна понемногу обживалась. Она начала улыбаться по утрам, перестала чувствовать вечную усталость.
Игорь звонил, но всё реже. Однажды пришёл к ней на работу с цветами.
— Давай начнём сначала. Я всё осознал.
— Поздно, Игорь, — покачала головой Татьяна. — Я больше не верю словам.
Постепенно она заметила, сколько сил у неё освободилось. Записалась на курсы, стала чаще видеться с подругами. Главное — научилась слышать себя. Теперь, засыпая в маленькой съёмной квартире, Татьяна не чувствовала одиночества. Она наконец была собой. И эта свобода стоила всех сомнений.