Мама, я так больше не могу, — Светлана смотрела в окно на тяжёлые тучи, нависшие над Московскими крышами.
— Как это не можешь? Двадцать два года терпела, а сейчас вдруг не можешь? — Антонина Семёновна всплеснула руками, её лицо исказилось. — Ты в своём уме? О чём вообще думаешь?
Светлана горько усмехнулась. О чём? О бессонных ночах, когда ждала Артёма с «важных переговоров». О его презрительных взглядах за ужином. О том, как он называл её «старой перечницей» при друзьях и смеялся — мол, надо уметь шутить.
— Я хочу пожить для себя. Хотя бы раз, — тихо сказала она.
— Для себя? — мать фыркнула. — А обо мне ты подумала? На мою пенсию только хлеб купить! Артём нас содержит, кстати!
В горле встал ком. Как всегда — стоит заикнуться о себе, мать тут же напоминает о долгах. Вина, обязанности — кандалы, которые она тащила всю жизнь.
— Я устроилась на работу. Бухгалтером в фирму.
— Что?! — Антонина Семёновна схватилась за сердце. — Так вот зачем ты курсы посещала? Решила за моей спиной?!
— Я не…
— Обязана! — мать перешла на крик. — Я тебя растила, здоровье потратила! А ты теперь всё бросить хочешь? Из-за своих прихотей?
В прихожей хлопнула дверь — вернулся Артём. Его шаги прозвучали как приговор. Светлана сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— О чём базар, дамы? — его голос сладок, как всегда при свидетелях. — Антонина Семёновна, вы так орёте, что участковый придёт.
— Твоя жена с катушек! — мать тут же переключилась. — Говорит, работу нашла, разводиться собралась!
Артём медленно повернулся. В глазах мелькнуло что-то холодное.
— Да ну? — протянул он. — И давно такой план, солнышко?
По спине пробежали мурашки. Этот шёпот всегда предвещал грозу.
— Не план, Артём. Решение, — она удивилась собственной твёрдости.
— Решение! — мать всплеснула руками. — Скажи ей что-нибудь! Климакс, наверное, крышу снесло!
— Хватит! — Светлана резко обернулась. — Мне пятьдесят два, а не сто. Я не больная. Я просто больше не хочу…
— Чего же не хочешь, родная? — Артём приблизился, улыбка не добралась до глаз. — Квартира не нравится? Машина? Кольца мало?
— Ты знаешь, в чём дело.
— В той юбке из бухгалтерии, да? — встряла Антонина Семёновна. — Ерунда! У всех мужиков бабы на стороне! Терпи, как все!
Внутри что-то оборвалось. «Терпи». Сколько раз она это слышала? Терпи унижения. Терпи измены. Терпи ради матери, ради приличия…
— Ты же понимаешь, одна не выкрутишься? — Артём развалился в кресле. — Кто тебя в твои годы возьмёт?
— Кто возьмёт… — Светлана вдруг рассмеялась, и мать вздрогнула. — Именно это ты мне годами твердил. Что я никому не нужна, что должна быть благодарна за твои крохи.
— Дочка… — мать потянулась к её руке. — Не накручивай себя…
— Всё, мама. Я наконец всё поняла. Ухожу.
— Никуда ты не уйдёшь, — голос Артёма стал ледяным. — Квартира на мне. И лечение твоей мамаши я оплачиваю.
— Ага. Наконец-то правда, — Светлана почувствовала странное спокойствие. — Даже перед матерью маску сбросил.
— Светка, родная… — Антонина Семёновна схватилась за сердце. — Ты же не бросишь меня?
— Я сняла квартиру. Неделю назад.
— Что?! — вскрикнули они хором.
— Да, в спальнике. Зато своя.
Артём засмеялся:
— И на что ты её тянуть будешь? На гроши бухгалтерши?
— Я не недоучка. Курсы закончила с отличием. И зарплата будет приличная.
— Предательница! — вскрикнула мать. — Я тебя для этого растила?! Чтобы в сорокаметровую конуру переехала?! Что люди скажут?!
— Люди… — Светлана покачала головой. — Ты всегда думала о людях. А о том, что скажу я, тебе и дела не было.
Она зашла в спальню, достала сумку. Артём перегородил дорогу:
— Стоять!
— Отойди. Я подаю на развод. И не вздумай давить — у меня записи твоих угроз и переписки с любовницами. Думаешь, партнёрам понравится скандал?
Артём побледнел.
— Блефуешь…
— Проверь. Двадцать восемь лет копила доказательства. Думал, я дура? Нет. Просто ждала, пока дети вырастут.
— Дети! — оживилась мать. — Что они скажут?!
— Они знают. Таня на прошлой неделе сказала: «Мама, я рада, что ты решилась».
Тишина. Антонина Семёновна опустилась в кресло. Артём сжимал кулаки.
— Всё продумала? — прошипел он. — Но учти — назад пути не будет. И матери помогать не стану.
— Не надо. Я справлюсь.
— Справится! — мать вскочила. — А мои таблетки?! Кто за квартиру платить будет?!
— Буду помогать, мам.
— А если не сможешь?! — мать заломила руки. — В твоём возрасте…
— Хватит! — Светлана повысила голос. — Я не развалина! Я имею право на свою жизнь!
— Какая жизнь?! — Артём фыркнул. — Думаешь, кто-то тебя…
— Заткнись! — она впервые закричала на него. — Больше ты меня не унизишь.
Она двинулась к двери. Руки дрожали, но шаг был твёрдым. Остановилась, обернулась:
— Мама, я люблю тебя. Но жить ради других больше не могу.
— Стой! — мать бросилась за ней. — Я тебя прокляну!
Светлана обернулась:
— Так? Проклянёшь за то, что я перестала быть тряпкой?
— Я не… — мать запнулась. — Но ты всё рушишь! Что я скажу соседям?!
— Скажи правду. Что твоя дочь научилась себя уважать.
***
Три месяца спустя.
Светлана сидела на кухне своей съёмной однушки, когда раздался звонок. На пороге стояла мать с пирогом.
— С яблоками.Антонина Семёновна посмотрела дочери в глаза и тихо сказала: “Прости, я просто боялась остаться одна, но теперь вижу — тебе было хуже всех”.